Нью-Йоркская амазонка - [13]

Для вечера Эмили выбрала светло-сиреневое платье с узкой юбкой, расширяющейся книзу. Низкое декольте подчеркивало красоту шею и груди, а также позволяло каждому полюбоваться изумительным бриллиантовым колье, которое Эмили подарил ко дню свадьбы Томас Маверик. В последнее время Эмили старалась не носить драгоценности, подаренные мужем, из страха задеть Даррена. Но колье было ее любимым, а Даррен так редко обращал внимание на ее украшения, что Эмили не устояла перед соблазном.

Полностью одетая, она оглядела себя в зеркале. Туфли на каблуках делали ее выше и еще стройнее, и Эмили, гордившаяся своей изящной, но в то же время очень соблазнительной фигуркой, невольно залюбовалась собой. Единственное, что, по ее мнению, слегка портило картину, был загар. Жизнь на природе даром не прошла. Светлая кожа Эмили, за которой она всегда так старательно ухаживала, за это время обгорала и облезала не раз. Там, в Амазонии, ей не было до этого никакого дела. Когда она прилетела в Нью-Йорк и впервые увидела свое отражение в зеркале, то чуть не упала в обморок.

Сейчас, конечно, ей удалось кое-что сделать. Отшелушивающие пилинги, массажи, маски, лосьоны и притирания – косметическим процедурам не было конца. Но моментально вернуть коже ее нежный прозрачный цвет не могли никакие средства. Нужно было ждать, пока загар сойдет сам собой. Спасти могла лишь пудра, да и то лишь в том случае, если Эмили полностью осыплет ею лицо. Становиться похожей на гейшу она не собиралась и поэтому, стиснув зубы, от светлой пудры отказалась вообще.

Правда, Даррен смеялся над ее страданиями. Он говорил, что загар Эмили очень идет. Но чего еще можно ожидать от человека, у которого загар настолько въелся в кожу, что сразу не поймешь, какой он расы…

– Эмили, приехал мистер Уолш, – проговорила за дверью Дайана.

Эмили очнулась.

– Иду.

Она взяла с туалетного столика маленькую, усыпанную жемчугом сумочку и кинула последний взгляд на свое отражение. К чему притворяться? Хороша. Очень хороша.

6

Даррен ждал ее в холле. Немного недовольный, как всегда, когда ему приходилось сопровождать Эмили «в свет». Смокинг, хоть и его собственный, а не взятый напрокат, сидел на нем плохо, как будто с чужого плеча. Эмили неизменно удивлялась этому. У Даррена была чудесная фигура. В одних грубых брезентовых штанах он был красив до невозможности. Но парадные пиджаки носить он не умел. Каждый раз, видя Даррена в смокинге, Эмили хотелось, чтобы он его снял… Но, увы, в Метрополитен-опера его вряд ли пустят обнаженным по пояс, и поэтому ей придется немного потерпеть.

Эмили медленно спустилась по лестнице, чувствуя, что Даррен не сводит с нее восхищенных глаз. Что-что, а это она умела. Головка гордо поднята, взгляд отсутствующий, будто тебя меньше всего интересует производимое впечатление, походка неспешная, но уверенная…

– Ты чудесно выглядишь, Эмили, – с дрожью в голосе сказал Даррен.

Эмили слегка улыбнулась. Приятно лишний раз продемонстрировать ему, какая она красавица. В шортах и рубашке цвета хаки, с вечно растрепанными немытыми волосами и облезлым носом она вовсе не была так хороша…

– Спасибо.

– Идем? Такси ждет.

– Нас отвезет Гарольд.

Эмили заметила, что Даррен нахмурился, но ничего не стала говорить. Они уже обсуждали это, и Даррену незачем упрямиться. Она понимает, что ему неприятно, когда они выезжают на ее машине и с ее шофером. Но что делать, раз она богата, а он нет? Эмили Маверик не может приехать в Метрополитен-опера на такси. А достоинство Даррена ничуть не пострадает оттого, что он воспользуется ее автомобилем. Она сто раз ему говорила об этом, и все равно он до сих пор пытается настоять на своем. Упрямец…

В машине Даррен молчал. Эмили злилась и тоже молчала. Она знала, что Даррену не доставляют никакого удовольствия такие выходы в свет. Но также знала, что если она будет одна ходить по вечеринкам, театрам и выставкам, все решат, что их свадьба – фикция, очередная газетная утка, чтобы раздуть тиражи…

Выйдя из машины, Эмили ласково взяла его под руку.

– Даррен, перестань дуться. Тебе это не идет.

Он вздохнул.

– Мне жаль терять время.

– Ты считаешь, что пойти в театр со мной– потеря времени? – холодно спросила Эмили.

– Не искажай мои слова. Я всегда рад провести время с тобой. Но это, – Даррен махнул рукой на расцвеченное огнями здание Метрополитен-опера, – не значит быть с тобой.

Горечь, с какой он произнес эти слова, тронула сердце Эмили.

– Но я очень люблю театр. И я хочу, чтобы ты был рядом со мной.

– Неужели? – Он покосился на нее сверху вниз. – А может, тебе просто не хочется показываться в таких местах без меня? Твои знакомые сразу начнут болтать, что между нами не все благополучно.

Кровь бросилась Эмили в лицо. Даррен порой бывал на редкость нетактичен.

– Раз я твоя невеста, мне не подобает выходить в свет одной.

Даррен искренне удивился.

– Почему? А если я занят и не могу все время сопровождать тебя? Если мне просто неинтересно?

Эмили закусила губу. Бесполезно объяснять ему, что такое приличия. Дикарь он и есть дикарь. Но в ее мире живут по установленным правилам, и если он хочет быть с ней, ему придется подчиниться.