Ныне и присно - [116]

Пауза растянулась на полминуты. Усмешка на лице Игоря понемногу начала сменяться хищным оскалом.

— Неужто угадал? — жарко выдохнул он. — Знаешь поганца? И адрес тоже? Так говори, мы его прямо сейчас навестим. Тепленького возьмем!

«Теперь уж точно все!» — подумал Шабанов, но, как ни странно, мысль принесла спокойствие. Словно перед последним в жизни боем.

— Знаю, — обыденно сообщил Тимша. — И адрес знаю, и как зовут его… да тебе-то зачем? Не он твоих братьев уму-разуму учил… или не братьев — «братков»? Ты уж разберись, кто нужнее — басурманин или убивец?

На Игоря было страшно смотреть, казалось еще мгновение, и он лопнет от бурлящего в жилах бешенства.

— Ты мне, дружок, загадки не загадывай, — прошипел он. — У меня нынче настроение не то! Говори, что знаешь, пока я ребятам не приказал из тебя дерьмо повытрясти!

Угроза подействовала… но вовсе не так, как рассчитывал скинхед.

«На испуг взять хочет… — мрачно усмехнулся Тимша. Зря…»

Сомнения исчезли, вернулось спокойствие.

— За чужие спины прячешься? Самому что, слабо?

Старшак жутко, как восставший из гроба мертвец, заскрипел зубами, на висках бугристо вздулись синюшные вены.

— Еще чего ляпнешь… я тебя голыми руками на тряпочки порву! — прохрипел Игорь.

В глазах старшака полыхнула молния, Тимша мельком удивился, что по—прежнему жив и даже не обгорел. Поверх спокойствия плеснуло боевой удалью.

— Не водила твоих братков калечил, — сообщил Тимша. — Он в машине тише воды, ниже травы сидел. Так уж вышло, что пассажир ему попался торопыга, не стерпел задержки…

Тимша нарочито умолк, предводитель скинов рванул душивший ворот рубахи, брызнули пуговицы.

— Не тяни кота за… хвост! — прохрипел Игорь.

— Да я их ухайдокал, я! — с жесткой усмешкой закончил Тимша. — Уж больно к Ларисе спешил.

Повисла тяжелая, как топор палача, пауза. Игорь задыхался, широко раскрытый рот жадно хватал воздух.

— Врешь! — наконец прохрипел скинхед. — Чурбана покрываешь! Все равно я до правды дороюсь!

Скрюченные бешеной судорогой пальцы царапнули по тимшиному горлу и сорвались, не в силах ухватиться. Шабанов отстранился.

— Зачем я врать буду? — почти обиженно спросил он. Сам глянь, как твой братан мне бочину полоснул.

Выпростанная из брюк рубаха задралась к горлу, показалось пропитанное кровью полотно.

Игорь ошеломленно попятился, но тут же пришел в себя.

На лицо легла холодная отлитая из прозрачного металла маска.

— Уходи, — жестяным голосом приказал он. — Одевайся и уходи. У тебя сутки форы. Ментам я тебя не сдам, но советую отыскать нору поглубже — дольше проживешь.

Нежданная отсрочка приговора, как удар в открытую дверь — Тимше показалось, что он ослышался.

— Ты меня отпускаешь? — удивленно переспросил он. — Почему?

Маска дрогнула в презрительной усмешке.

— Не хочу пачкать кровью прихожую — сестре не понравится.

Словно услышав, в дверь просунулась Лариса. На дерзком лице мелькали не успевшие погаснуть искорки веселья.

— Что за секреты? — шутливо поинтересовалась она. — Пироги стынут!

— Сергей уходит, — невозмутимо сообщил Игорь. — Ему сегодня не до пирогов.

Почувствовав неладное, Лариса оттеснила вяло сопротивлявшегося брата, вошла в прихожую.

— Какие дела могут быть важней пирогов с палтусом? — все еще игриво спросила она. — Ничего, сейчас он передумает!

Тонкие руки обвили тимшину шею, в губы впечатался сочный до головокружения поцелуй… Сердце зашлось щемящей болью расставания. Шабанову стоило немалых усилий прервать горькое блаженство.

— Извини, мне и вправду пора, — тихо сказал он. Рука нежно и невесомо коснулась ларисиных волос, словно запоминая их шелковистую гладкость, затем скользнула на плечо. Мягкий до неощутимости толчок заставил девушку отшагнуть.

Лариса вскинула голову, глаза заблестели подступившей влагой.

— Даже так… — прошептала она.

Тимша виновато отвел взгляд. Губы Ларисы дрогнули, но девушка тут же справилась с собой.

— Что ж, тебе виднее, — холодно согласилась она. — Смотри, как бы потом не пожалеть…

— Я уже жалею, — признался Тимша, натягивая мокрую от растаявшего снега куртку.

Он таки не выдержал. Рука потянулась к девушке — то ли увлечь за собой, то ли коснуться в последний раз… Лариса отшатнулась и, надменно вскинув голову, вышла из прихожей.

Клацнула магнитная защелка.

— Так даже лучше, — со вздохом сказал Тимша.

Скинхед пристально взглянул ему в глаза… и кивнул.

Тучи унесло за горизонт, по небу, затмевая жалкие огни фонарей, переливалось северное сияние. Цвета причудливых завитков сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой от бледно—зеленого до сочно-пурпурного, лениво текли сиреневые волны, выстреливали копья холодного синего пламени…

«К морозу…» — вспомнилась старинная примета. Вспомнилась и тут же забылась. Холодная красота небес не смогла завладеть вниманием — душа покрылась ледяной коркой. Прочной, как аносовский булат, и блестящей, словно полированный хрусталь.

«Вот и вжился в новый мир… ни работы, ни друзей, ни девушки… Хотел-то как лучше. Хотел грязь с земли Кольской вымести… Чтобы вспомнил народ гордость да честь поморскую. А что вышло? Бандитов калечил — враги, басурмане рыночные — враги, скинхеды с националистами скоро охоту откроют… о милиции говорить не стоит — попадись, и пожизненная каторга обеспечена. Ради чего? Кому помог? Кому добро сделал? Дурость одна… Нравится людишкам каждой скотине в ноги кланяться? И пусть бы их. Из раба человека не сделаешь. Нет, взялся ума вкладывать! Кто бы самому вложил… хотя, скоро вложат. Если сбежать не получится.»