Нужный образ - [191]

Оно подтвердило мои страхи. Джош принимал на себя полную ответственность за наем Вилли без разрешения Келли или любого другого члена подкомитета, при полной осведомленности, что Вилли будет использовать незаконные средства перехвата телефонных разговоров и электронного подслушивания для получения свидетельств о коррупции официальных лиц. Он полностью снял ответственность с комитета за сокрытие любой части досье на Джентайла, настаивая, что это было его решение и ничье еще.

— После этого он не сможет поболтать с охраной у дверей на Пенсильвания-авеню, — произнесла Сисси. — Никаких приятелей. Что у вас случилось?

— Это долгая история, Сисси. Когда-нибудь я расскажу все.

— Мы уже работаем над заявлением, — сообщила она. — Там изготовляют клише…

— Между прочим, когда ты получила заявление?

— Несколько часов назад, — ответила она. — Он позвонил, продиктовал мне его и попросил передать в АП и ЮПИ с временным эмбарго. Мы только что закончили читать его информационным агентствам. Он дал мне час на…

— Ладно, наслаждайся, Сисси. Не думаю, что это еще повториться.

Ее голос стал мягче, более женственным.

— Послушай, Финн, я могу что-нибудь сделать? Мне нравится этот парень.

— Ничего, Сисси.

Я повесил трубку.

Когда я перессказал им заявление, они все перепугались, даже Келли. Потом заговорили, что позвонят ему, остановят его, что это глупость и так далее. Я встал, ослепнув от слез, оттолкнул их в сторону и вышел в вестибюль, ничего не видя.

Неожиданно рядом со мной оказался Келли, а за ним Люк и Лютер.

— Что мы можем сделать, чтобы вернуть его, Финн? — спросил Келли, его голос был напряженным.

— Вы ничего не можете сделать или сказать. Он ушел, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы сказать, что он не вернется.

— Я поговорю с ним. Я настаиваю, если и есть чья-то вина, так только моя. Я не хочу, чтобы кто-нибудь брал ее на себя.

— Слишком поздно. Его заявление теперь часть информации, Келли. Ни вы, ни кто другой не можете стереть ее. Он сделал себя козлом отпущения — помоги ему, Господь! — они разорвут его на части.

— Когда Ларсен и ему подобные завершат работу, ни один политик не прикоснется к нему даже десятифутовой жердью, — горько произнес Лютер. — Они будут переходить на другую сторону улицы, только завидев его.

— К черту! Я не хочу этого! — закричал Келли. — Мы подготовим заявление…

— Это не приведет ни к чему хорошему, Келли, — ответил я. — Всегда первое заявление кажется святой истиной, а остальные досадными помехами. Мой совет вам, оставьте все, как есть.

— И позволять Джошу отдаться этим волкам?

— Так он хотел, и на сколько я знаю, так и будет. Где Лейси?

— Она вернулась к себе, чтобы дозвониться до резервации в Северной Дакоте, — хмуро сообщил Люк.

Я нашел Лейси, медленно набирающую номер телефона и одновременно изучающую записи, которую она, видимо, только что сделала.

— В восемь часов есть самолет до Чикаго. Я должна сделать пересадку в Бисмарке.

— Почему вы решили, что он направился в Северную Дакоту, Лейси?

— Звонили из гаража на улице. Джош оставил там свою кредитную карточку. Днем он нанял двух механиков, чтобы быстро привели в порядок его машину. Он сказал им, что поедет в Северную Дакоту.

— Если он едет на машине, ему потребуется по крайней мере три дня, чтобы добраться до резервации.

— Я намерена быть там, когда он приедет. Разве у него нет человека, работающего на ранчо?

— Да, есть. Он и его жена живут там.

— Надеюсь, они не будут шокированы, когда я приеду.

— Значит, вы идете за ним, Лейси?

— Я только следую вашему совету, Финн. Разве вы не говорили мне взять его таким, как он есть?

— Неделю назад вы могли предчувствовать его самопожертвование — это могло бы искупить его чувство вины.

— Теперь это уже не важно, Финн, — сказала она, и ее лицо смягчилось от воспоминаний. — Что он сделал, то сделал.

Она изучала записанное расписание.

— Не знаю, заметили ли вы, но они взяли кое-что друг от друга, — задумчиво сказала она через минуту.

— Джош и Келли?

— Когда он принес себя в жертву, я подумала, что Джош взял нечто от Келли. А когда Келли швырнул на стол папку со счетами Маллади в швейцарских банках, на какой-то миг он стал таким же, как Джош — холодным и безжалостным. Раньше я никогда не видела его таким.

— Вы постараетесь уговорить его вернуться?

— Нет. — Она встала. — Я не буду упоминать это. Если он вернется, прекрасно. Если нет, мы останемся там. Или где-нибудь в другом месте.

Я передал ей чековую книжку, которую Джош оставил мне.

— Надеюсь, вы вернете ему. У меня и так достаточно денег.

— Когда Келли, Люк и я достигли двадцати одного года, отец создал для каждого из нас фонд. У меня всегда было больше денег, чем я знала, что с ними делать, — она мягко отодвинула чековую книжку. — И я не думаю, что Джош голодает.

Она потянулась и поцеловала меня, слабый запах ее духов вернул меня назад в то время, когда я впервые встретил ее, берущую барьеры в Вексфорде тысячу лет назад.

— До свидание, Финн, желаю удачи.

Потом она ушла, я остался один, и впервые за более чем полусотню лет, я почувствовал, как горячие слезы катятся по моим щекам.

* * *

На следующий день у меня не было сил отправиться в Сити-Холл и наблюдать за последним расчленением Барни Маллади. Теперь это казалось неважным. Вместо этого я остался в комнате мотеля, заказал двойную порцию «Джека Дэниэлса» и уселся, чтобы наблюдать слушания по телевидению. После первого же крупного плана сурового Келли, я понял, что в жизни Барни начался самый ужасный день.