Нужна мне ваша фаршированная рыба - [29]
Резкий голос Председателя:
— Симакова, я прошу вас…
— Извините — Мудренова и начинает снимать шум с варенья. Я ей говорю: «Включи свою лампочку», а она нагло на меня смотрит и говорит: «Мне свет не нужен. Тебе не нравится — выключи свой». Но я же не могу выключить свой! Мне будет темно. А она стоит, готовит и пользуется моим светом.
Магнитофон скрипит, выдерживая паузу-размышление Верховного Судьи.
— Мудренова, почему вы не включили свой свет?
— А мне не надо было. Было восемь часов вечера. Где вы видели, чтобы в это время было темно? Ей мешает, что я там стою, пусть выключит свой свет и стоит в темноте.
Рассудительный голос Вайнберга:
— Вот вы же сами сказали, что было темно.
— Я это не сказала. Если ей темно, пусть включит свет, а мне было светло.
— Но тебе же было светло от моего света!
— Я не поняла, что мы разбираем — свет или варенье? Я ей дам, если она такая скряга, четыре копейки за свет, но пусть она мне вернет за три килограмма клубники по рубль пятьдесят и за три килограмма сахара по семьдесят восемь копеек.
— Я тебе должна возвращать? А фигу с маком ты не хочешь?
Резкое включение Председателя:
— Симакова, здесь не коммунальная кухня, а домовой совет! Ведите себя культурно!
— А я ей еще культурно говорю. Ее место давно уже не здесь.
— Чего это? — удивляется Наум Борисович.
— Весь дом знает, что она с румынами спала!
— Ты видела? Сама ты с румынами спала! У меня, между прочим, муж был па фронте!
— Женщины, сядьте! У меня от вас всех уже голова болит! Начнем сначала. Симакова, варенье и свет — это две разные вещи. Каждый раз мы имеем дело только с вашей квартирой. Что, у домового комитета нет больше других дел? Вы ей должны за варенье заплатить и больше этого не делать.
— Я заплатить?
Первый вердикт Правосудия.
— Нет, я. Вы должны ей заплатить, раз вы испортили варенье.
— А пусть тогда она заплатит за воду.
— За какую еще воду? — недоуменно вопрошает удивленное новым поворотом дела Правосудие.
— Водопроводную. Какую еще. Когда мы проводили воду и скидывались по три рубля, она отказалась. Я ее спрашиваю: «Почему ты не даешь три рубля?» А она мне говорит: «Мне не надо. Мне воду муж со двора носит».
— Ложь это! — вспыхивает Мудренова. — Я дала за воду. Это когда ее муж…
— У меня нет мужа!
— Значит, любовник забил туалет, я отказалась давать на чистку. Он забил, пусть он п пробивает. А я вообще целый день на работе и этим туалетом не пользуюсь.
— И твой сынуля тоже?!
— А что мой сынуля?!
— Он что, тоже на работу ходит? Или еще в штаны делает?
— Не тронь ребенка, стерва!
— Мудренова! — взрывается Председатель.
— Что Мудренова! Вы что, не видите, как она над нами издевается? Плетет черт знает что, а варенье испорчено! Сейчас за рубль пятьдесят клубнику уже не купишь. Она стоит хорошие два пятьдесят, если не больше.
Магнитофон недовольно шуршит, послушно записывая драматическую паузу.
— Симакова, я уже устал. Вы налили Мудреновой керосин в варенье?
— Нет, я ей дуста насыпала.
— Вы, я спрашиваю, налили Мудреновой керосин в варенье?
— Ничего я ей не наливала. Она сама себе налила.
— Чтоб у тебя язык отсох!
— У тебя отсохнет раньше!
— Женщины! Это когда-нибудь кончится?! Как вы мне все уже надое…
Пленка не выдерживает благородного гнева Председателя и обрывается, прерывая для истории слушание процесса века. Дальнейшая часть его проходит за закрытыми для прессы дверьми при выключенном микрофоне, что не позволяет судить о прениях сторон. Новое включение зала суда бесстрастно фиксирует терпеливый голос Наума Борисовича:
— Симакова, так как насчет варенья?
— Я не на-ли-ва-ла. Пусть докажет.
Рассудительное правосудие:
— Варенье было испорчено после вашего конфликта с Мудреновой. Значит, подозрение падает на вас.
— У нее еще был конфликт с Бжезицкой. Может, она налила?
Правосудие:
— Какой еще конфликт?
— Она в свое дежурство и коридоре подметала и взяла веник Бжезникой.
— Мой был поломан, — неожиданно робко подает голос Мудренова.
Властный голос Председателя:
— Давайте не будем отвлекаться. Эту жалобу мы разбирали полгода назад.
— Но вы же ничего не решили. А может, Бжезицкая сейчас ей и отомстила.
— Она неделю, как в больнице, — парирует Мудренова.
— Не она, так другая. У тебя со всеми конфликты.
— Ты — ангел!
— Я с румынами не спала!
— Женщины! Я закрываю заседание и передаю дело в товарищеский суд:
— Правильно, Наум Борисович, я этого только и хочу. Варенье стоит денег.
— Хоть в центральную прачечную! У суда нет других дел. Мудренова угрожающе:
— Вас оштрафуют — и дело с концом.
— Разбежались. Мне ваш товарищеский суд до одного места. Я туда даже не приду.
Второй вердикт Правосудия:
— Последний раз спрашиваю: пли решаем вопрос миром, пли я передаю дело в товарищеский суд?
Мудренова примирительно:
— Я согласна. Пусть вернет деньги.
— Ин-хулым! Ты по-французски понимаешь?
Пленка заканчивается, не выдерживая такое неуважение к закону. «Столетняя» симаково-мудреновская война, прошу не путать с менее кровопролитной англо-французской, вполне могла бы по продолжительности боевых действии побить все рекорды Гиннесса, если бы в подвале у Зозулей не появился телевизор.
Все испортил телевизор. Он сломал привычный уклад жизни южного города и загнал всех в квартиры. Он распахнул нам окно в мир, и мы смотрим на карнавал в Рио-де-Жанейро и завидуем. А ведь было и у нас…
Повесть «Боря, выйди с моря» — продолжение истории одесской семьи, начатой в «Маразлиевской, 5».
Воинская казна Запорожской Сечи не найдена до сих пор. Её безуспешно пытались заполучить Петр I и Екатерина II. По одной версии казна запрятана в Батурино, столице гетмана Мазепы, по другой — в Ростове-на-Дону в подземельях армянского монастыря Сурб-Хач, по третьей — вывезена в Лондон полковником Полуботко и положена на хранение в Королевский банк, по четвертой — вместе с запорожцами, основавшими Задунайскую Сечь, оказалась за Дунаем и после ликвидации Задунайской Сечи вывезена казаками, не пожелавшими стать царскими поданными, в США для создания Миссурийской Сечи. О поисках военной казны запорожцев рассказывается в приключенческом романе Рафаэля Гругмана «Завещание Мазепы, князя Священной Римской империи, открывшееся в Одессе праправнуку Бонапарта».
«Жаботинский и Бен-Гурион: правый и левый полюсы Израиля» — историческое исследование и остросюжетное повествование: политическая биография двух уроженцев Российской империи, повлиявших на становление современного Израиля, лидера правого лагеря — выдающегося общественного деятеля, писателя, поэта и переводчика Владимира Жаботинского и левого — первого премьер-министра и министра обороны, Бен-Гуриона. В книге рассказывается об их политическом противостоянии, а также об интересах царской, а затем и Советской России в Палестине, о причинах, побудивших Сталина поддержать сионистов, — читателя ждет множество сенсаций, ранее не публиковавшихся. Причастна ли советская разведка к убийству в Иерусалиме графа Бернадота, члена королевского дома Швеции и спецпосланника ООН на Ближнем Востоке? Планировал ли Сталин после войны переселить в еврейское государство 2,5 миллиона советских евреев? Могло ли еврейское государство быть создано в Европе на землях Восточной Пруссии и должен ли Сталин благодарить Бен-Гуриона за отказ от Кенигсберга? Ответы на эти вопросы прозвучат в книге «Жаботинский и Бен-Гурион: правый и левый полюсы Израиля».
Если бы Паустовский не написал к этому часу «Время больших ожиданий» и не обозначил его двадцатыми годами, то я рискнул бы каждое последующее десятилетие Одессы также называть этим звучным именем. И если в тридцатых по очереди ждали хлеба, ареста и «Веселых ребят», в сороковых — победы, хлеба, ареста и «Тарзана», а в пятидесятых — ареста, освобождения и СВОБОДЫ, радуясь ей, как в известном анекдоте еврей, впустивший и выпустивший по совету ребе из своей квартиры козла, то в шестидесятых — точнее на заре их, в Одессе ждали квартиры, футбола и коммунизма.
Четыре ключевые фигуры советской истории, люди, определившие развитие страны и игравшие чужими судьбами. Все они плели тонкие нити политических интриг и сами пали жертвами заговоров. Тиран, на совести которого миллионы жертв. И его преданный соратник Хрущёв, участник ночного застолья, завершившегося инсультом Хозяина. Всесильный руководитель советских спецслужб Лаврентий Берия, головой поплатившийся за попытки преждевременных реформ. И осуществивший многое из его замыслов Горбачёв, первый и последний президент Советского Союза.
Версия насильственной смерти вождя получила огласку благодаря книге Авторханова «Загадка смерти Сталина: заговор Берия» (1976). Вначале осторожно, а затем всё уверенней историки заговорили о заговоре, связывая его с «делом врачей», планировавшейся депортацией евреев и… именем Берия. Именно его назначили и виновным за массовые репрессии, и убийцей Сталина, главой заговорщиков. Но так ли это? Предъявляла ли ему Прокуратора СССР обвинение в убийстве или подготовке к убийству «отца народов» и как восприняло это обвинение, если таковое имело место, Специальное Судебное Присутствие Верховного суда СССР?Бывает и дым без огня, если дымовую завесу устраивают мастера фальсификаций, уверен автор книги, досконально изучивший все существующие версии смерти вождя и проведший своё расследование событий, развернувшихся на сталинской даче в мартовскую ночь 1953 года.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!