Нужна ли России правда? - [52]
К. ЛАРИНА: — Конечно, и лунная дорожка будет?
В. БОРТКО: — И лунная дорога будет, все будет.
К. ЛАРИНА: — Ну что, мы должны уже заканчивать, я очень благодарна за то, что вы согласились ответить на наши вопросы. Мне кажется, что мы правильно поступили, на многие вопросы ответили, на многие не ответили, поскольку на них должны ответить, в принципе, те серии, которые мы посмотрим. И еще несколько конкретных вопросов. Скажите, пожалуйста, будет ли традиционный фильм о фильме, или вы от этой идее отказались? О том, как снималось?
В. БОРТКО: — Вы знаете, я скромный человек, которому заказали кино, который кино сделал, а все остальное… У меня есть совершенно замечательные начальники, которые рискнули здоровьем, и репутацией, и деньгами, они и должны знать это все.
К. ЛАРИНА: — То есть вы не знаете, будет ли рассказ о том, как фильм снимался?
В. БОРТКО: — Не знаю.
К. ЛАРИНА: — После, потому что, конечно, было бы интересно посмотреть на эту кухню.
В. БОРТКО: — Не знаю, нужно спросить у господина Златопольского, мною многоуважаемого человека, у господина Добродеева, и они вам скажут об этом.
К. ЛАРИНА: — И еще один вопрос, на ваш взгляд, если это возможно сформулировать так тезисно, в чем все-таки его актуальность сегодня, именно сегодня, в уходящем 2005 году?
В. БОРТКО: — Вы знаете, меня как-то спрашивали, все время спрашивают, «Таймс», примерно тот же самый вопрос. Я спросил: «А Диккенс у вас как?» — «Да-да, очень». У нас и Булгаков тоже. Я не буду сейчас распространяться, почему, зачем и от чего это должно быть актуальным или не должно быть актуальным. Во-первых, это называется «наша классика». И поскольку это классика — классика даром не бывает. Она отражает очень точно свою эпоху, дух и все остальное, именно поэтому она не теряет актуальность. Вот так мне бы хотелось рассматривать ответ на этот вопрос. Кроме этого, есть еще один. Мне кажется очень важным, что в этом романе, кроме белого и черного, кроме А и Б, еще очень много букв и очень много цветов. Мне кажется, что эта актуальность не потеряется никогда.
К. ЛАРИНА: — Спасибо вам огромное, еще раз вас поздравляю, в любом случае, вы уже вписаны в историю, не только в историю культуры, в историю России.
В. БОРТКО: — Хотелось бы, чтобы она хорошо кончилась.
К. ЛАРИНА: — Тьфу-тьфу-тьфу, нет, я надеюсь, что все кино снято, оно показывается, самое главное, что тут еще может случиться? Хотя ни от чего не зарекаемся, смотрим, доходим до финала, видимо, уже в следующем году с вами встретимся. Я надеюсь все-таки вас увидеть здесь, в нашей студии.
В. БОРТКО: — С большим удовольствием.
К. ЛАРИНА: — Хорошо, спасибо, спасибо.
В. БОРТКО: — Всего хорошего, до свидания.
2005 г.
Сложнее «Мастера и Маргариты» не было ничего
(Интервью В. В. Бортко для «Собеседника»)
Продюсеры телеканала «Россия» в голос признали: работа Бортко над сериалом «Мастер и Маргарита» шла на пределе возможностей. Озирая стройные ряды отечественных режиссеров, автор этих строк затрудняется назвать человека, который справился бы с подобной задачей. Мнений будет еще множество, напишут о фильме больше, чем о любом другом отечественном проекте, но уже сейчас ясно, что Бортко сделал не просто добротную экранизацию, но выдающееся по красоте и силе кино, местами конгениальное тексту. Это лучше, чем «Собачье сердце» и «Идиот». Кому-то не понравились первые серии, кого-то смутили третья-четвертая, но после пятой зрители почти единогласно сошлись на том, что на глазах происходит чудо.
– Владимир Владимирович, прежде всего поздравляю вас.
— Спасибо.
– Рисковали вы сильно. У романа побольше фанатов, чем у Толкина.
— Фанат, как вы это называете, по определению несамостоятелен. Он зависит не только от чужого текста, но и от чужого мнения. Сегодня он на сайте ругает картину, а завтра будет в восторге.
– Жалко только, что у вас так и не получилось привлечь Брандауэра на роль Воланда.
— А что, я собирался?
– Писали…
— Вы всему верите, что в газетах пишут?! Я после Янковского сразу обратился к Басилашвили, у меня и сомнений не было на его счет. Помню, как сразу после «Собачьего сердца» писали, что сроду такой дряни не видели. А теперь выражали сомнение, что я дотяну до уровня «Собачьего сердца»… Делать надо, что хочется, и ни к кому особенно не прислушиваться. Иначе проживешь не свою жизнь — и кто будет виноват?
– Вы очень ко времени сделали экранизацию.
— Не думал об этом совершенно. Политконтекст меня не занимал. Даже биографию Булгакова я наверняка знаю хуже вас, даром что я киевлянин и он, так сказать, наш. Есть книга, она меня восхитила еще в первой публикации, ощипанная, — 16 лет мне было; не могу сказать, что с тех лет мое восприятие романа сильно изменилось.
– А что заставляет человека экранизировать книгу?
— Вообще-то я деньги так зарабатываю.
– Не верю, что все сводится к этому.
— А вы для чего берете интервью?
– Интересно.
— Вот сочетание личного интереса с денежным я и называю правильным выбором профессии. Мне тоже интересно. Если серьезно, единственный стимул к экранизации — когда книгу, которая тебе нравится, все читают неправильно. Вычитывают то, чего там нет. Не замечают очевидного. Вот есть, допустим, «Идиот» — один из любимых моих романов. И смотрю я фильм Пырьева. И вижу, что к Достоевскому все это не имеет никакого отношения. Что угодно там есть, а Достоевского нет. Страшное сверкание глаз, мелодраматизм, напыщенность, генерал с генеральшей вообще на людей не похожи — все режет глаз. Между тем, роман совсем про другое: он про то, как молодой человек вырос вне России, ничего о ней не знал, очень много читал. В его сознании возник образ, не имеющий отношения к реальности: вот есть великая страна на пороге великих перемен, в ней нечто затевается… В 60-е годы позапрошлого века именно так она со стороны и выглядела: идут грандиозные преобразования, нужны лучшие умы… И вот он едет в Россию — с намерением к этим преобразованиям примкнуть, а там чем черт не шутит, и возглавить, потому что намерения у него чистейшие и ум кипит. Он приезжает и видит, что никому ни до каких преобразований дела нет, все заняты только своими страстями, часто болезненными, и страсти эти их губят, а вокруг все рушится к черту. После чего он сходит с ума и уезжает, чтобы больше не вернуться.
Выдающийся российский режиссер и сценарист, Народный артист Российской Федерации Владимир Владимирович Бортко знаменит не только своими фильмами («Бандитский Петербург», «Собачье сердце», «Мастер и Маргарита», «Идиот», «Тарас Бульба»), но и активным участием в политической и общественной жизни нашей страны. Патриот и коммунист, депутат Государственной Думы РФ, он считает, что главная задача государства — обеспечить рост населения, обеспечить его существование как нации.В этой книге Владимир Бортко не только откровенно рассказывает читателю «как делают кино» в современной России, о своих взаимоотношениях с известными актерами, вспоминает основные этапы своей творческой биографии, но и делится мыслями о том, почему для нашей страны социализм — единственно верный и неизбежный путь в будущее.Отдельные главы книги посвящены политической борьбе и общественной деятельности знаменитого режиссера, который, будучи депутатом, не боится с думской трибуны говорить правду в лицо министрам и Президенту.Книга будет интересна как поклонникам творчества Бортко-режиссера, так и тем, кто интересуется состоянием современного российского кинематографа и российской культуры в целом.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?