Нумизмат - [38]

Обширная площадь перед Дворцом спорта просто кипела от народа. Это был не обычный оптовый рынок с дешёвым барахлом из Китая или Турции. Длинным рядком выстроились машины, где за стёклами надрывались в лае колли и сенбернары, бультерьеры и доги. За рядом собак стояли владельцы породистых кошек со своим очаровательным товаром в плетёных корзинках. Ну а дальше уже кишел народ с самым разнообразным «зверьём»: попугайчиками, хомячками, рыбками. Тут же продавалось всякое подспорье для этих живых человеческих забав: клетки и аквариумы, ошейники и шампуни, птичий корм и искусственные кости.

Вторую половину площади занимали книжные развалы, ну а как раз между ними толпился народ, уже хорошо знакомый Силину: продавцы монет, медалей, залежалого антиквариата, икон и просто старинного барахла. Отдельно стояли со своими полотнами художники, неодобрительно поглядывающие на небо, снова грозившее дождём.

Силин с полчаса толкался среди народа, прикидывая по конъюнктуре рынка, что он сможет продать сегодня подороже. После всех раздумий Михаил решил остановиться на медалях, в этой области у него конкурентов почти не оказалось. Силин присматривал место, где встать, когда неожиданно столкнулся с мужиком, одетым в брезентовую рыбацкую робу и держащим в руках половинку большого морского бинокля.

— Это что у тебя такое? — спросил Михаил, кивая на изрядно потёртый оптический раритет.

Мужик с цветом лица под стать серому осеннему небу и закатывающимися от похмельного синдрома глазами с трудом, но оживился.

— Настоящий цейсовский бинокль, морской, восьмидесятикратный. Батя ещё с войны привёз. Половину-то я ещё в детстве грохнул, а эта вот осталась.

От едкого запаха перегара Силин поморщился, но мужик понял все это по-своему.

— Да ты не сумневайся! — зачастил он, время от времени облизывая обветренные губы. — Знаешь, как он показывает, нынешние по сравнению с ним просто дерьмо!

Да, старая немецкая оптика работала безукоризненно. Галки и вороны, рассевшиеся по деревьям вокруг рынка, неприязненно поглядывали на Силина своими чёрными глазами-бусинками.

— Сколько хочешь за него? — спросил Нумизмат, не отрываясь от окуляра и вертя верньер регулировки резкости.

— Ну, на пару литров водяры, — неуверенно начал рыбак.

Силин молча вытащил из кармана деньги и отдал их потрясённому мужику.

— Дай Бог тебе хорошую невесту, — пробормотал тот, торопливо пересчитывая деньги и спиной раздвигая толпу. — Ты не сомневайся, вещь стоящая!

«А удачно начался день», — подумал Михаил, укладывая в сумку бинокль.

На рынке он задержался ещё на часок, выгодно продал две медали — «За отвагу» и довольно редкую «ХХ лет РККА».

Уже в первом часу дня Силин покинул рынок и отправился к ближайшей автобусной остановке, раздумывая, где ему пристроиться с этим биноклем в районе ипподрома. Эти его раздумья прервал большой чёрный автомобиль, промчавшийся по дороге совсем рядом с тротуаром и окативший Нумизмата грязной водой. Выругавшись, он отскочил в сторону и перевёл взгляд с мокрых брюк на проехавшую машину. Прежде чем та исчезла за углом, он успел разглядеть на номере три одинаковых цифры.

«Пятьсот пятьдесят пять! — вспыхнуло в голове Нумизмата. — Та самая машина, про которую говорил Зубанов».

Силин, не раздумывая, рванулся за автомобилем, испугав при этом ветхую старушку, мирно выгуливающую престарелого японского хина. Импортная моська зачастила вслед бегущему истошным, визгливым лаем, в сторону шарахнулась пара молоденьких девчонок, но Михаил ни на кого не обращал внимания. Забежав за угол, он увидел, как в дальнем конце небольшой улицы чёрная машина свернула влево.

Что и говорить, судьба улыбнулась Нумизмату. Сразу за углом Силин увидел мирно стоящий «чероки». Подойти к нему Михаил не решился, боялся попасться на глаза владельцам машины — вдруг узнают в нем вчерашнего возмутителя спокойствия! Вернувшись за угол, он прислонился спиной к дереву и долго переводил дух. Отдышавшись, он со всеми мерами предосторожности принялся рассматривать стоящий автомобиль. Хотя окна в джипе были тонированные, Силин все же разглядел, что в салоне сидели трое.

Прошло десять минут, двадцать — все оставалось по-прежнему. Михаил чувствовал, что он чересчур привлекает к себе внимание, и решил рискнуть, сменить позицию. Опустив голову, он быстрым деловым шагом пересёк тупичок, где стояла машина по диагонали и вошёл в подъезд трехэтажного старинного здания на противоположной стороне улицы. Поднявшись на лесничную клетку между вторым и третьим этажами он осторожно выглянул наружу и убедился, что все осталось по-прежнему, его демарш никого не встревожил.

Прошло ещё сорок минут, лишь затем Силин увидел, как открылись дверцы машины и появились двое коренастых, плотного сложения парней. Один из них остался на крыльце дома, второй прошёл в подъезд. Вскоре он вернулся, но не один, а с высоким худощавым человеком. Тут Нумизмат вспомнил, что в сумке лежит бинокль, но, пока он лихорадочно возился с молнией, трое на другой стороне дороги подошли к машине. Худощавый остановился и коротко махнул кому-то наверх рукой. Силин лишь заметил, как колыхнулся в одном из окон четвёртого этажа белоснежный тюль. Рука, задёрнувшая штору, явно принадлежала женщине.