Нуменал Анцельсы - [17]

На смену Янзу прислали Схорца. И вот опять ЧП. В разгар следствия по делу Шлейсера погибает Схорц. Его находят у подножья отвесной скалы неподалеку от станции. Причина та же — падение с высоты. Тело Схорца, обработанное по всем правилам патоанабиоза и подготовленное к отправке обратным рейсом астрополя Шлейсера, сейчас находится в криостате на Четвертой станции. Что с ним произошло, очевидно, навсегда останется тайной, так как шансов оживить его (как в свое время и Янза) или хотя бы реплицировать остаточное энцефальное поле даже с помощью принта биофотонной эмиссии практически не было.

Как следовало из логики событий, Шлейсера направили на место Схорца и, согласно приговору, теперь он должен был находиться на Каскадене минимум как до конца эксперимента — сколько бы он не продолжался — если, конечно, выживет… если все они дотянут до того момента…

7

К исходу вторых суток самочувствие Шлейсера улучшилось. У него пробудился интерес к происходящему, и он стал подумывать, чем бы занять себя в оставшееся до конца полета время. Небесная сфера с набором пусть чужих, но подобных классифицированным и систематизированным ранее объектов, после нескольких часов наблюдения стала столь привычной, будто он знал ее с детства. Миарт попеременно включал ускоритель и тормозные двигатели. Нагрузки если и возникали, то не выше 0,2g, что способствовало усилению кровотока, а также оказывало благоприятное воздействие на позвоночник и все группы мышц.

Миарт уловил его состояние и предложил на выбор: телескопическое обследование ближайших астроформ, биллиард с частицами реликтофона и обзор тезауруса ксенобиологического компендиума Маккрея.

Звезды сейчас мало интересовали Шлейсера. Считай все, что содержит в себе универсум и то, что в нем происходит, он уже видел или по крайней мере имел о том представление. Возня с частицами лучше подошла бы Снарту. Он выбрал компендиум, как наиболее близкое тому, во что предстояло в ближайшее время окунуться.

Бесшумно раздвинулись створки. Из встроенной в корпус астрополя ниши выступила приставка с блоком суггест-генератора, анаглиматором, гипношлемом и ячеистым каркасом информатеки. Ровный голос миарта известил о готовности системы к работе и пожелал приятного времяпровождения.

Информатека — горсть кристаллов с записью всего, что есть на свете — обычно подбиралась для космических пользователей так, чтобы абонент прежде всего мог ознакомиться с руководствами адаптационных программ. Самой важной представлялась информация, непосредственно связанная с особенностями пребывания и выживания в чуждой земным организмам среде.

Миарт постарался скомпоновать информационный регистр так, что Шлейсер, не утруждая себя поисками, сразу нашел искомый сервер. Чтобы освежить память, а заодно настроиться на осмысление парадоксальных истин, он решил начать с вводной части.

Инструктивный раздел тезауруса вряд ли мог представлять интерес, потому как многочисленные рекомендации, установки, памятки, в свое время сочиненные экспертами ГУРСа для каскаденианских мигрантов, давно утратили актуальность. Причина очевидна — ни одна из них не объясняла, чего здесь следует опасаться, от кого защищаться и какие меры принимать в случае поражения «s-фактором». Из всего навороченного на веру принималось лишь одно: жизнь, подобная земной, возможна только в северном полушарии, причем чем ближе к полюсу, тем больше шансов уцелеть. Поэтому космотрассы, из опасения подцепить заразу, смыкались на нулевой широте геостационарной надполярной орбиты, причем рассчитывались так, чтобы корабли могли приблизиться к планете только с севера и прикрыться ею как щитом от смертоносного инфлюзива.

Из всех мало-мальски значимых трудов, описывающих в наиболее близкой к достоверности форме паллиатив развития каскаденианской жизни, пожалуй, только компендиум можно было считать заслуживающим доверия путеводителем по закоулкам эволюционного лабиринта из пространственных, временных и термодинамических переплетений.

Да, когда-то здесь был Маккрей, тогда еще неизвестный биолог, не успевший зарасти коростой консерватизма и не задавленный авторитарностью светил. Его появление как раз совпало со смертью Керприта — первой в последовавшем затем обвале. Маккрей четырежды облетел планету на микролете: вдоль экватора, по меридиану и два раза по диагоналям. Там, где обстановка представляла интерес, он останавливался, проводил анализы, отбирал пробы. Потом объявили тревогу. Его эвакуировали в числе первых. Потому наверное, и уцелел. Впоследствии он возглавил ТИВЖ [21] и до конца жизни бился над разгадкой каскаденианского феномена. С его подачи были произведены десятки тысяч опытов, составлены сотни программ вероятностного биомоделирования, синтезированы десятки уникальных допороговых поливариантных органосистем. Его концепция, пусть даже не отличающаяся строгой упорядоченностью выводов и не содержащая ответов на основополагающие вопросы биологии, все же считалась наиболее содержательной, даже несмотря на то, что ряд заключений о причинности прогрессирующего усложнения мезоуровня (в отличие от микро— и мегауровней) был никому не понятен, а некоторые формулировки относительно вопроса о «философском камне» жизни и вообще отвергались как пантеические. Как ни странно, биология по-прежнему продолжала оставаться единственной наукой, которая, по большому счету, не имела представления о предмете своего изучения.