Нулевой километр - [3]
Костя забрал у Олега камеру, помолчал и посмотрел на него взглядом, в котором читалась непоколебимая верность придуманному плану:
– Знаешь, я в школе фанател автоклубом. Из-за раллийного кубка завалил экзамены в институт. Думал, отец убьет, а он сказал: «Каждая цель – шестеренка. Не добился – крутишься вхолостую. Добился – молодец, за что-нибудь зацепится, приведет к чему-то нужному. Была у тебя цель – кубок, ты добился – значит, это важнее экзаменов. Потом пригодится».
– Ну, и как тебе кубок пригодился? За какую шестеренку зацепил?
– Я с кубком выиграл «девятку» новую…
Олег удивленно раскрыл глаза и почувствовал, как под сердце тихонько уколола зависть – ничего себе, этот парень уже приобрел собственный автомобиль! Но Костя продолжал говорить, и зависть сменялась недоумением.
– «Девятку» продал, купил камеру, комп… Снял этот клип. Девчонка знакомая пела – на ней потренировался.
– Знаешь, Костян… Ты уникум!
Олег разлил по стаканчикам остатки водки:
– Давай за Москву. Зацепятся твои шестеренки – будешь снимать клипы победителям «Фабрики звезд». А не зацепятся…
– Вернусь домой снимать свадьбы, – вздохнул Костя.
И они от души чокнулись звонкими стаканчиками.
Глава 2
В Москве начинался день. Он обещал быть душным, пыльным, напоенным выхлопными газами и приторно-масляными ароматами дешевой выпечки. Но пока солнце неспешно поднималось над имперской сталинской высоткой, в столице еще можно было свободно дышать и даже ощущать едва уловимый запах сирени.
На площади трех вокзалов кипела жизнь. Граждане деловито волокли свои сумки и тележки, как трудолюбивые муравьи, получившие задание закончить строительство муравейника до наступления холода. Пожилые тетеньки в панамах и стоптанных кедах спешили на пригородные электрички, помятые мужики вскрывали первую на сегодня бутылку пива, дети то слезно требовали мороженого и чипсов, то отчаянно просились в туалет. Посреди огромной толпы, растерянно хлопая глазами, стояли Костя и Олег – две крошечные фигурки в безбрежном океане торопливых, равнодушных друг к другу людей.
Костя покрутил головой, увидел на жестяном колпаке уличного фонаря двух растрепанных голубей и, отметив про себя, что они с Олегом похожи сейчас на этих пернатых, подытожил:
– Приехали!
Утренняя пробка на Третьем транспортном кольце подавляла грандиозностью, как египетская пирамида. Сотни машин злобно урчали, нетерпеливо ожидая свободы. В среднем ряду пыхтел на холостом ходу старенький пикап «Вольво». Расположившийся на заднем сиденье Костя дозванивался риелтору Максиму, у которого заказал через Интернет недорогую однокомнатную квартиру. Костя очень боялся, что опоздает из-за пробки на встречу и выгодная квартира достанется кому-то другому. Олег, которому его «мини-олигарх» Геннадий Иваныч обещал «комнату со спортзал», был за себя спокоен и наслаждался первыми минутами новой жизни. Даже в автомобильной пробке он видел не препятствие, а примету кипучей жизни.
– У вас в Москве всегда такое движение? – спросил Олег у водителя-кавказца, чтобы подкрепить первые впечатления о городе какой-нибудь дополнительной информацией.
– Тхвижэние у нас в Баку. В Масквэ нэт тхвижэния, – угрюмо ответил водитель, прикидывая, сколько бензина сожжет в этой пробке и сколько времени потеряет зря, доставляя малоплатежных пацанов на другой конец города. Почему он сразу не сказал им свое коронное: «Нэт, я туда нэ еду».
Олег усмехнулся, трактуя ответ по-своему. В Москве нет движения? Все движение как раз в Москве! Только для таких, как Олег. А для таких, как этот урюк, точно « нэт тхвижения» – крути себе баранку да молчи в тряпочку.
– Алло, Максим? Это Костя, который однушку через Интернет заказывал! – закричал Костя в трубку. – Мы в пробке застряли, на час позже будем.
– Хорошая квартира за пятьсот баксов? – недоверчиво уточнил Олег. – Нарочно съезжу с тобой посмотрю.
Разумеется, Олегом двигало не одно любопытство. Нужно было заводить связи, нащупывать нужных людей, заводить знакомства – в общем, с чего-то начинать. Почему бы не познакомиться с этим риелтором Максимом – единственным пока что реальным человеком из мира «больших комиссионных»?
Костя махнул на Олега рукой и заткнул ухо ладонью:
– Да хорошо, постараюсь успеть.
Стоявший рядом цементовоз, тяжело тронувшись, фыркнул выхлопом, и пикап наполнился клубами удушливого дыма. Костя сморщился и торопливо завертел ручку стеклоподъемника, закрывая окно. Поток машин начал потихоньку двигаться.
…Лестничная клетка последнего этажа блочного дома была далека от респектабельности: исписанные безграмотными, но выразительными надписями стены гармонично сочетались с кафельным полом, усыпанным окурками и политым всеми возможными видами дешевого алкоголя. На дверце чердачного люка болтался сломанный замок, а ведущую к люку ржавую лесенку какой-то неизвестный удалец в порыве алкогольного богатырства перекрутил спиралью. Впрочем, недостаток респектабельности с лихвой компенсировал моложавый риелтор Максим, гардероб которого от бордового вельветового пиджака до черных остроносых туфель был тщательно подобран деталь к детали и являлся бы воплощением шика, не будь он целиком приобретен в подвальном бутике возле метро «Медведково». Там же была куплена и кожаная папка «Кензо», которую Максим деловито зажимал под мышкой и которая произвела на Олега наибольшее впечатление.
Павел Санаев (1969 г. р.) написал в 26 лет повесть о детстве, которой гарантировано место в истории русской литературы. Хотя бы потому, что это гипербола и экстракт состояний, знакомых почти всем, и в особенности советским детям, но никогда еще не представленных в таком концентрированном виде.От других сочинений на ту же тему эту повесть решительно отличает лирический характер, в чем, собственно, и состоят загадка и секрет ее обаяния. Это гомерически смешная книга о жутких превращениях и приключениях любви.
Перед вами — продолжение культовой повести Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Герой «Плинтуса» вырос, ему девятнадцать лет, и все называют его Раздолбаем.Раздираемый противоречивыми желаниями и стремлениями, то подверженный влиянию других, то отстаивающий свои убеждения, Раздолбай будет узнавать жизнь методом проб и ошибок. Проститутки и секс, свобода, безнаказанность и бунт — с одной стороны; одна-единственная любимая девушка, образованные друзья и вера в Бога — с другой.Наверное, самое притягательное в новом романе Павла Санаева — предельная искренность главного героя.
«Моя бабушка считала себя очень культурным человеком и часто мне об этом говорила. При этом, был ли я в обуви или нет, она называла меня босяком и делала величественное лицо. Я верил бабушке, но не мог понять, отчего, если она такой культурный человек, мы с ней ни разу не ходили в Парк культуры. Ведь там, думал я, наверняка куча культурных людей. Бабушка пообщается с ними, расскажет им про стафилококк, а я на аттракционах покатаюсь…».
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.