Нулевой цикл - [50]

Матвей Родионович разыскал в шкафу бумагу, шариковую ручку, положил все это перед Андреем и сам сел напротив.

Возвратившись домой, Андрей признался себе, что это был счастливейший вечер в его жизни. Нет, не только потому, что его робкие теоретические исследования перекликались с замыслами Кучина и уже в этой, первой модели аппарата проглядывали материализованным воплощением его идей. Главное заключалось в том, что рядом с ним весь этот вечер была удивительная женщина. И хотя в амурных делах Андрей не был новичком, но тут было что-то совсем другое, неожиданное.

Теперь он с нетерпением ждал очередной встречи, но Инна Георгиевна, заменяя заболевшего врача, работала по две смены и Андрей не решался назначить ей свидание, зная, что она устает, не в пример ему.

Она появилась сама в субботу утром.

— Я за вами, — прямо в дверях заявила она, — я целую вечность не была у Матвея Родионовича. Что там у него?

Андрей пожал плечами. Инна Георгиевна укоризненно поглядела на него, но ничего не сказала.

…На треноге стоял совсем другой аппарат. Да, следовало отдать должное Кучину — руки у него были золотые. Андрей подивился тому высокому мастерству, с которым была изготовлена каждая деталь. Параболическое зеркало, делавшее аппарат похожим на модель радиотелескопа, мощный конический соленоид, криогенный генератор, пульт управления — все это было продумано до мелочей, скомпоновано с поразительной рациональностью, все блестело, все радовало глаз своими формами.

— Испытывали? — поинтересовался Андрей.

— А как же! Совсем другое дело, Андрей Лаврентьевич. До минус ста восьмидесяти доходит. Чуете, мой юный друг? Мы же на такой уровень выходим, какой и фантастам не снился.

— А на чем пробовали?

— Да на всем, что под руку попадало: утюг, кастрюля, кирпич со двора притащил.

— Кастрюля пустая была? — неожиданно вмешалась Инна Георгиевна.

— Не с супом же, — отшутился Кучин.

— А если с водой?

Кучин озадаченно покачал головой.

— Действительно, — он развел руками, — как это мне в голову не пришло?

— Я сейчас принесу.

Инна Георгиевна отправилась на кухню, загремела кучинской посудой, послышался шум воды из-под крана. С кастрюлей, наполненной до краев, она возвратилась в комнату. Кастрюлю водрузили на металлическую пирамиду и отодвинули в угол комнаты.

Кучин включил аппарат, нацелил его на кастрюлю. Раздался щелчок тумблера и поверхность кастрюли почти мгновенно покрылась инеем. Но поверхность воды, которая хорошо была видна Андрею, не претерпела никаких изменений.

— Неужели не замерзла? — удивился Андрей.

— У меня в кладовке трубки, — сказал Кучин, — выберите подлиннее и согните конец.

Углом стальной трубки Андрей дотянулся до кастрюли, спустил его на поверхность воды. Вода была твердой! Послышался стук металла о металл.

— Опрокиньте ее, — подсказал Кучин, — только чтобы не скатилась.

Андрей поймал за ручку кастрюлю, долго таскал ее из стороны в сторону, прежде чем она легла на бок. Вода не вылилась, хотя оставалась по-прежнему прозрачной и сквозь нее просматривалось даже дно кастрюли.

— Вот так диво дивное, — проворчал Кучин, — похоже, мы начинаем ниспровергать законы природы. А ну-ка, выключим.

В то же мгновение вода хлынула из кастрюли на пол, брызгами обдала Андрея и Инну Георгиевну, лужами разошлась в стороны.

— Как странно, правда? — Инна Георгиевна прижала ладони к пылающим щекам. — И, мне кажется, я начинаю догадываться, в чем тут дело. Да, да, не смейтесь, Матвей Родионович. Вот сейчас убедимся.

Она снова исчезла на кухне и появилась на этот раз с литровой бутылкой из-под кефира, наполненной по самое горлышко. Бутылку и металлический замок для нее Инна Георгиевна протянула Андрею.

— Закройте, пожалуйста. Покрепче, намертво.

— Ну, ну, давайте, — согласился Кучин.

Андрей поставил бутыль на пирамиду.

— Поберегите глаза, — предупредил Кучин. — Как бы стекло не разлетелось по комнате. В воде-то сами знаете какая силенка, стальные трубы от легкого морозца рвет, а тут минус сто восемьдесят. Шандарахнет гранатой.

Раздался щелчок переключателя, красной искоркой вспыхнула сигнальная лампочка. Бутылка тотчас же оделась в белую пушистую шубу из инея. Но… осталась целой.

— Это уж совсем черт знает что, — Кучин даже сел на стул. Но тут же вскочил и опрокину головку тумблера. Лампочка погасла, точно по волшебству исчез иней с бутылки. Сама же бутылка стояла целехонькой и невредимой, наполненная прозрачной водой.

— Я поняла! — закричала Инна Георгиевна. — Я все поняла! Вы даже не представляете, какое сделали открытие. Ай-яй-яй!

Прижав ладони к щекам, она затрясла головой.

— Поделитесь с нами, неучами, своими эвристическими соображениями, — снисходительно кривя губы в усмешке, прохрипел Кучин. — Вы только взгляните на эту даму, Андрей Лаврентьевич, — сияет, как киловаттка. Что такое пришло в вашу милую головку, Инна Георгиевна?

— Завтра… завтра… завтра… — залепетала Инна Георгиевна. — И, ради бога, не смейтесь надо мной, Матвей Родионович! Нет, нет, провожать меня не нужно, — взглянула она на Андрея.

Андрей озадаченно взирал на захлопнувшуюся за ней дверь.

На следующий день в квартире Барминых она появилась только в девятом часу вечера. В руках ее была закрытая картонная коробка, в каких обычно продают кастрюли-скороварки. От ужина она отказалась и даже не присела, хотя вид у нее был утомленный.