Nudge. Архитектура выбора - [4]
Отсюда два основных вывода. Во-первых, никогда не стоит недооценивать инертность. А во-вторых, ее можно использовать. Если частные компании или государственные служащие считают, что один из вариантов приводит к лучшему результату, то могут увеличить вероятность его выбора, закрепив в качестве стандартного. Как вы узнаете далее, подобная работа с перечнем опций влечет серьезные изменения. Примеров множество: от роста сбережений до повышения качества здравоохранения и привлечения доноров для трансплантации органов.
Эффект точного подбора стандартных опций — только один из примеров деликатного подталкивания. Подталкивание — это любой фактор, заметно изменяющий поведение гуманов. Эконы его проигнорируют, так как реагируют преимущественно на стимулы. Если государство повысит цену на сладости, представители Homo economicus будут меньше покупать их. Но они не попадут под влияние такого нерационального фактора, как порядок выкладки. Гуманы также реагируют на стимулы, но поддаются подталкиванию. Правильно применяя оба приема, мы расширим возможности повышения качества жизни людей. Это поможет разрешить большую часть социальных проблем. И всё — при полном сохранении свободы выбора.
Ложная посылка и два заблуждения
Многие из тех, кто выступает за свободу выбора, отрицают любой патернализм. Они хотят, чтобы государство сохранило за людьми возможность самостоятельно принимать решения. Иными словами, предоставило им максимально возможное количество вариантов и позволило выбрать лучший. При этом вмешательство и подталкивание со стороны государства должно быть минимальным. Прелесть этого способа в том, что он предполагает единое решение для многих сложных вопросов: просто довести до максимума количество вариантов — и все! Такая стратегия применялась во многих сферах: от образования до выбора плана страхования, покрывающего рецептурные препараты. В некоторых кругах фраза «предоставить максимальный выбор» превратилась в своеобразную мантру. В качестве единственной альтернативы им виделся государственный диктат, который они язвительно окрестили политикой «всех под одну гребенку». Не понимая, что между двумя крайностями есть и другие варианты, сторонники стратегии простой максимизации выбора сопротивляются патернализму (или так считают) и скептически относятся к подталкиванию. Недоверие основано на ложной посылке и двух заблуждениях.
Неверное допущение заключается в том, что почти все и почти всегда делают выбор, лучшим образом отвечающий их интересам, чем если бы за них выбирал кто-то другой. Этот посыл в корне неверен. Нашу позицию легко обосновать.
Представьте, что начинающему игроку в шахматы предстоит партия с опытным шахматистом. Как и следовало предполагать, новичок проигрывает вследствие ряда неправильных решений. Эта ситуация легко исправляется несколькими подсказками. Для рядового потребителя многие сферы совершенно незнакомы. При этом он вынужден взаимодействовать с опытными профессионалами, которые пытаются ему что-нибудь продать. В более широком смысле вопрос: «Насколько хороший выбор совершают люди?» — эмпирический. Ответ на него может в разных областях варьироваться. Разумеется, человек сделает правильный выбор, если обладает достаточным опытом, информацией и оперативной обратной связью. Скажем, между несколькими сортами мороженого. Потребитель знает, нравятся ли ему шоколад, ваниль, кофе, лакрица или что-нибудь другое. В условиях, где опыта и информации мало, а результат отложенный или нерегулярный, дела пойдут не так хорошо. Например, при выборе между фруктами и мороженым (последствия отдалены, а обратная связь неочевидна) либо вариантами медицинского лечения или инвестиций. Когда перед вами 50 страховых планов, покрывающих рецептурные лекарства, с многочисленными и различающимися пунктами, небольшая помощь не повредит. И поскольку люди не могут принять идеальное решение, изменения в архитектуре выбора лишь улучшат их жизнь, причем как этого хотят они, а не чиновники. Мы постараемся продемонстрировать, что организовать архитектуру выбора на благо людей не только возможно, но в большинстве случаев еще и легко.
Согласно первому заблуждению, влияния на выбор можно избежать. В большинстве случаев какая-либо организация или человек все равно принимает решение, которое сказывается на поведении группы. В таких случаях неминуемо подталкивание (намеренно или нет) в каком-либо направлении. И это подталкивание повлияет на позицию индивидов. Как в примере со столовыми Кэролин, решения людей всегда обусловлены вариантами, которые предоставил архитектор выбора. Разумеется, иногда подталкивания бывают случайными. Скажем, работодатель решает, выплачивать ли зарплату ежемесячно или раз в две недели. Он удивится, что при втором варианте работники откладывают больше, так как в году есть два месяца, на каждый из которых приходится по три выплаты. Частные и государственные организации могут стремиться к какой-либо нейтральной линии поведения, например выбирать случайным образом или выяснять, чего хочет большинство. Но и в этом случае последствия могут быть серьезными, а подход — непривлекательным. Далее мы рассмотрим немало подобных примеров.
Автор книги профессор из Чикаго Ричард Талер, один из советников президента США Барака Обамы, досконально изучил эмоции, которые руководят покупателем, и сложности, с которыми он сталкивается во время принятия решения о покупке, выборе ипотеки или пенсионного фонда. В своей новой книге Талер делится результатами исследования и продолжает уже когда-то начатый им разговор о психологии влияния.
Каждый день мы делаем выбор. Кого любить и где работать, за кого голосовать и на чем ездить, как отдыхать и что покупать. В государствах, уважающих свободу, граждане вольны выбирать во всех сферах жизни — и немало крови и чернил было пролито, чтобы отстоять право людей на свободу выбора.Но любой выбор требует времени, которого нам всегда не хватает. В результате мы не пытаемся разобраться, как будет лучше, а просто останавливаемся на имеющемся варианте. Мы выбираем не выбирать. Без возражений подписываем трудовой договор и соглашаемся с кредитными условиями банка.
Есть Шекспир, Микки-Маус, Библия… и есть «Звездные войны». Касс Санстейн, специалист в области конституционного права и поведенческой экономики, уверен, что популярность киносага приобрела не только из-за спецэффектов, фантастических существ и сцен космических сражений, но и благодаря тому, что она адресована каждому из нас и отражает нашу реальность. Автор книги анализирует «Звездные войны» с точки зрения религии, психологии, политики, социологии и права. Каждый родитель хочет быть мудрым и спокойным, как Йода, но что делать, если поддаешься Темной стороне? Действительно ли в «Возвращении джедая» скрывается критика российской политики? Нужно ли обладать Силой, чтобы манипулировать сознанием людей? В чем польза мятежей? И может ли свобода выбора привести вас на Светлую сторону? Эта книга представляет в новом свете самую обожаемую историю нашего времени.
Впервые в науке трудового права России анализируется оппортунистическое поведение частных работодателей, направленное на получение сверхвыгоды от эксплуатации работников на основе и в результате неисполнения своих обязанностей, нарушений законодательства, трудового и коллективного договора по правам и интересам работников, имеющих денежную оценку.Такое поведение частных работодателей представляет особую форму эксплуатации рабочей силы, эксплуатацию «по-русски». Она дает им возможность, нарушая условия обмена между трудом и капиталом, получать дополнительный доход из неосновательного обогащения.
Книга посвящена анализу реформ, которые происходили в России в начале XXI в. Речь идет о реформе аграрной сферы, земельных отношений, миграционной политики, некоммерческого сектора, почты, розничной торговли и трудовых отношений. Авторы не ограничиваются простым перечислением того, какие формальные новшества составляли суть реформы в этих сферах. Задача авторов – показать, что у каждой реформы своя предыстория, своя хроника борьбы групп интересов, своя динамика и свои последствия. Анализируются логики, которыми руководствовались реформаторы, и доводы их оппонентов, а также реакция населения и бизнеса.
В учебном пособии охарактеризовано место малого и среднего бизнеса в экономической системе общества, отражены меры по его государственной поддержке, подходы к налогообложению. Дана подробная характеристика специальных налоговых режимов, возможных для использования субъектами малого предпринимательства – упрощённой системы налогообложения, системы налогообложения в виде единого налога на вменённый доход для отдельных видов деятельности, патентной системы налогообложения. Рассмотрены перспективы дальнейшего развития налогообложения и государственной поддержки малого бизнеса в России, а также опыт налогообложения и государственной поддержки малого бизнеса в государствах, входящих наряду с Российской Федерацией в Евразийский экономический союз.
Налоги, производство, инфляция, занятость, импортные пошлины, государственное регулирование цен, минимальная заработная плата — эти термины настолько прочно укрепились в нашем повседневном лексиконе, что мы редко задумываемся, что за ними стоит. Видные экономисты и политики непрестанно заверяют нас в необходимости расширения общественных работ, установления минимальных цен и предоставления сельскохозяйственных кредитов, но каковы действительные результаты этих и многих других экономических мер? Разобраться в этом нам поможет известный экономист и журналист Генри Хэзлитт.
Книга российско-американского экономиста Игоря Бирмана – это пристрастная, но подкрепленная серьезной научной аргументацией, попытка подвести итоги практического воплощения социалистической идеи на протяжении последнего столетия, отделить мифы от реальности, оценить плюсы и минусы социализма по сравнению с капитализмом. Как явствует из названия книги, автор видит больший потенциал развития в капиталистическом способе производства, который также кардинально изменился за годы, пошедшие после написания программных работ Маркса, Энгельса, Ленина.
В начале XXI века Россия явила миру очередное чудо, вновь -уже в который раз! – совершив невозможное: приговоренная врагами к полному уничтожению, разграбленная, вымирающая, обреченная на распад и скорую гибель страна словно восстала из пепла, в считаные годы вернув себе не только фактический суверенитет, но и утраченный статус сверхдержавы.Кризис 1990-х годов преодолен окончательно, эпоха национального унижения осталась в прошлом, за годы упадка выработан стойкий иммунитет к «либеральной» заразе.