Нубук - [6]
Я вышел из душной кабинки, повторяя одно и то же: «Вот и все… вот и все…» Почему-то позвонить в офис или на сотовый я не додумался. Маленькая, случайная неудача — не застал, видите ли, Володьку дома — показалась мне глухой, несокрушимой стеной. Новая, такая вроде бы близкая жизнь, поезд, Питер, череда интересных открытий вдруг растворились, за ними же открылось: пустой, унылейший огород в октябре, ледяные, до костей пронимающие порывы ветра, почерневший, погрубевший целлофан, который нужно аккуратно снять с теплиц, свернуть в рулончик и спустить в подпол, чтоб на будущий год в апреле накрывать им грядки с ранней редиской; пятнадцать соток картошки в поле, которую нужно выкопать, просушить (ведь обязательно во время копки будет дождь лить), тоже спустить в подпол, чтоб зимой доставать и есть; монотонная шваркотня пилы по бревну, которое нужно разделить на чурки, затем расколоть на поленья и сложить в поленницу, чтоб в морозы печку топить; семь походов к колодцу, чтоб натаскать баки и чаны в бане и потом помыться… И еще куча разных и в то же время отупляюще однообразных дел, из которых состояли прошедшие пять лет и будут состоять следующие… Да нет! Я же почувствовал возможность вырваться и как-нибудь обязательно вырвусь… Сесть в поезд, а там будь что будет.
И все три часа, стоя в очереди к железнодорожной кассе, я был уверен, был бесстрашно уверен: купив билет, освобожусь. Единственное, что теперь заботило, — хватит ли? Ведь вон сколько людей, облепили все три окошечка, растянулись по залу извилистыми змеями. Все едут куда-то и едут, скорей всего, туда, на запад, в сторону Свердловска, Москвы, Питера. Достанется ли и мне билет? Маленький, спасительный кусочек бумаги…
В конце концов передо мной больше нет ни одной спины, и я смело объявляю кассирше:
— Один до Петербурга. Плацкарт!
— Число?
— А? — Я растерялся. — Ну… там… на двадцать восьмое… Да, на двадцать восьмое.
Молодая женщина с серьезным, бледным лицом, постукивая по клавишам компьютера, смотрела в невидимый мне экран, и мне казалось, там, на экране, горит разноцветием тот яркий мир, и сама кассирша на его пороге и вот-вот впустит меня.
Долго, не веря, я изучал, проверял оранжевенькие листочки, читал свою фамилию «Сенчин», старался запомнить номер поезда, место, время отбытия и прибытия, время в пути… Каких-то семьдесят пять часов — и я в Москве, а потом всего лишь семь с половиной от Москвы до Питера. Совсем, совсем немного, если сравнить со временем, что когда-то проторчал я в армии, потом — в скучной, бесцветной деревне Захолмово.
Ехал домой в тесном, набитом людьми «ПАЗе», сдавленный влажными от пота телами, но почти не испытывая неудобств. В нагрудном кармане рубахи, застегнутом на обе пуговки, лежали билеты, а в новой дорожной сумке были новые, за триста пятьдесят тысяч рублей, черные джинсы «Dior». Я подстригся, купил электробритву, зубную щетку, отбеливающую пасту «Аквафреш»; и сам я казался себе новым, свежим, отбеленным. Голова не болела, не чувствовалось никакой опустошенности, тяжести. Город сегодня снова принял меня.
— Ну как? — с несколько натужной бодростью спросил отец, поднимаясь с корточек; он обрезбал усы садовой клубники.
— Все нормально. Договорился, купил билет, — ответил я так же бодро и так же слегка натужно.
— На какое?
И мой тон сам собой изменился, я сказал обреченно, точно бы не я был волен выбрать день отъезда, а кто-то приказал мне купить именно на это число:
— На двадцать восьмое.
— Значит, четыре полных дня осталось.
— Да…
Отец достал сигарету, размял ее черно-зелеными от земли и травяного сока пальцами, закурил. Посмотрел на огород, на пруд, дальше, на тот берег с избушками, заборами, сараюшками; на невысокую, поросшую осинником гору; куда-то еще за нее, где, далеко-далеко, были другие деревни, огромные города, незнакомые люди, их своя, незнакомая жизнь…
— Что ж, — вздохнул, — надо до этого времени в бор помотаться, дров привезти.
— Съездим, конечно! — отозвался я поспешно, обрадованный столь будничными словами, заботами отца; судя по его взгляду, он собирался сказать другое.
Перед рассветом падал густой, плотный туман и укрывал собой деревню почти до полудня. Хотелось вытягивать руки и, разбивая его, как какую-то беловатую воду, поплыть. Предметы выступали размытыми пятнами, даже самая обычная крыша представлялась башней сказочного средневекового замка. Звуки становились глухими и приходили точно издалека, точно захлебываясь и преодолевая многочисленные препятствия.
Каждый день мы ездили с отцом за дровами. Забирались подальше в лес вокруг деревни давно уже все было вычищено, вытаскано на руках, вывезено на машинах, мотоциклах, телегах соседями, да и нами самими — и собирали валежник и сухостой.
Пока отец обрубал сучки, я бегал поблизости, срезал найденные грузди, маслята, рыжики в пакет, а в ведро ссыпал наскребанные со мха розоватые, только еще поспевающие ягодки брусники… Ох как тянуло походить по лесу не спеша, почти крадучись, осторожно, высматривать грибы, как охотник пугливую добычу, очищать кочки от брусники до последнего розоватого шарика, слушать шелест умирающих листьев, дышать ароматом перезревших лесных трав, но времени не хватало, и я торопился вперед и вперед, ломая ветки, разрывая лицом сети паутины и каждую секунду прислушиваясь, не сигналит ли из «Москвича» отец, кончив свою работу.
«Елтышевы» – семейный эпос Романа Сенчина. Страшный и абсолютно реальный мир, в который попадает семья Елтышевых, – это мир современной российской деревни. Нет, не той деревни, куда принято ездить на уик-энд из больших мегаполисов – пожарить шашлыки и попеть под караоке. А самой настоящей деревни, древней, как сама Россия: без дорог, без лекарств, без удобств и средств к существованию. Деревни, где лишний рот страшнее болезни и за вязанку дров зимой можно поплатиться жизнью. Люди очень быстро теряют человеческий облик, когда сталкиваются с необходимостью выживать.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
В новой книге Романа Сенчина две повести – «У моря» и «Русская зима». Обе почти неприкрыто автобиографичны. Герой Сенчина – всегда человек рефлексии, человек-самоанализ, будь он мужчиной или женщиной (в центре повести «Русская зима» – девушка, популярный драматург). Как добиться покоя, счастья и «правильности», живя в дисбалансе между мучительным бытом и сомневающейся душой? Проза Сенчина продолжает традицию русской классики: думать, вспоминать, беспокоиться и любить. «Повести объединяет попытка героев изменить свою жизнь, убежать от прошлого.
Серия «Перемены к лучшему» — это сборники реальных позитивных историй из жизни современных писателей. Забыть свою первую любовь невозможно. Была ли она счастливой или несчастной, разделенной или обреченной на непонимание, это чувство навсегда останется в сердце каждого человека, так или иначе повлияв на всю его дальнейшую жизнь. Рассказы из этого сборника совершенно разные — романтичные, грустные, смешные, откровенные… они не оставят равнодушным никого.
У Романа Сенчина репутация автора, который мастерски ставит острые социальные вопросы и обладает своим ярко выраженным стилем. Лауреат и финалист премий «Большая книга», «Русский Букер», «Национальный бестселлер», «Ясная Поляна».В новом романе «Зона затопления» жителей старинных сибирских деревень в спешном порядке переселяют в город – на этом месте будет Богучанская ГЭС. Автор не боится параллели с «Прощанием с Матерой», посвящение Валентину Распутину открывает роман. Люди «зоны» – среди них и потомственные крестьяне, и высланные в сталинские времена, обретшие здесь малую родину, – не верят, протестуют, смиряются, бунтуют.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», «Информация», многих сборников короткой прозы. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист премий «Русский Букер», «Национальный бестселлер». Слом, сбой в «системе жизни» случается в каждой истории, вошедшей в новую книгу Романа Сенчина. Остросоциальный роман «Елтышевы» о распаде семьи признан одним из самых важных высказываний в прозе последнего десятилетия. В повестях и рассказах цикла «Срыв» жизнь героев делится на до и после, реальность предлагает пройти испытания, которые обнажат темные стороны человеческой души и заставят взглянуть по-другому на мир и на себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о непростых перестроечных временах. Действие романа происходит в небольшом провинциальном городе на Украине. В книге рассказывается о жизни простых людей, о том, что они чувствуют, о чем говорят, о чем мечтают. У каждого свои проблемы и переживания. Главная героиня романа - Анна Малинкина работает в редакции газеты "Никитинские новости". Каждый день в редакцию приходят люди, перед ней мелькают разные судьбы, у всех свои проблемы и разный настрой. Кто-то приходит в редакцию, чтобы поделиться с читателями своими мыслями, кто-то хочет высказать благодарность людям, которые помогли человеку в трудной жизненной ситуации, ну а некоторые приходят поскандалить.
В книге представлены два романа известного английского прозаика, посвященные жизни молодежи современной Великобритании, острейшим ее проблемам. Трагична судьба подростка, который задыхается в атмосфере отчуждения и жестокости, царящих в «обществе потребления» («Пустельга для отрока»); но еще более печальна и бесперспективна участь другого героя, окончившего школу и не находящего применения своим силам в условиях спада, захлестнувшего экономику Великобритании.
Шумер — голос поколения, дерзкая рассказчица, она шутит о сексе, отношениях, своей семье и делится опытом, который помог ей стать такой, какой мы ее знаем: отважной женщиной, не боящейся быть собой, обнажать душу перед огромным количеством зрителей и читателей, делать то, во что верит. Еще она заставляет людей смеяться даже против их воли.
20 февраля 1933 года. Суровая берлинская зима. В Рейхстаг тайно приглашены 24 самых богатых немецких промышленника. Национал-социалистической партии и ее фюреру нужны деньги. И немецкие капиталисты безропотно их дают. В обмен на это на их заводы вскоре будут согнаны сотни тысяч заключенных из концлагерей — бесплатная рабочая сила. Из сотен тысяч выживут несколько десятков. 12 марта 1938 года. На повестке дня — аннексия Австрии. Канцлер Шушниг, как и воротилы немецкого бизнеса пять лет назад, из страха потерять свое положение предпочитает подчиниться силе и сыграть навязанную ему роль.
Из-за длинных волос мать Валя была похожа на мифическую Медузу Горгону. Сын Юрка, шестнадцати лет, очень похожий внешне на мать, сказки о Медузе знал. Вдвоем они совершают убийство. А потом спокойно ложатся спать.