Ну! - [3]

Церковные кладбища в черте Города постепенно превращались в парки отдыха живых и мертвых, где мертвые отдыхали лежа, а живые прогуливались по ним со своими женами, собаками и домочадцами. В Древнем Китае кладбища служили местом увеселения, с чем боролся еще Конфуций. В России нет Конфуция, потому что в ней живут русские, которые не китайцы. Hе всякая традиция - традиционализм, не всякий традиционализм - традиция.

Центральные площади Города HH украшали три монумента: Валера Каменный, Бронзовый Патриот и Максим Горчишник. Все это наши земляки и исторические личности. Сначала Патриот не был бронзовым. Hа пьедестале стоял всклоченный мужчина в кафтане. Его рука простиралась над Россией в сторону Запада. Власти приказали заменить изваяние бронзовой статуей. Вместо народного трибуна на пьедестал водрузили нечто обряженное в великокняжеский костюм оперного певца из сцен, относящихся к 15-17 векам, что явно вступало в противоречие с мещанско-купеческим происхождением конкретной исторической личности. Рука нового Патриота теперь указывала в другую сторону, однако сохранила общий символизм - направление на Москву. Гостям города памятник служил ориентиром в поисках железнодорожного вокзала.

К монументу Валеры Каменного вела лестница в 365 ступенек, сработанная немецкими военнопленными - второе доказательство, почему полезно для здоровья России воевать с немцами. Согнутой в локте левой рукой Валера Каменный как бы отвечал на все вечные вопросы, а также выражал свое негативное отношение ко всем митингующим, которые с недавних пор облюбовали площадь у памятника для ораторских упражнений. Классик соцроялизма, Максим Горчишник уверенно упирался гранитными сапожищами в родную землю и пронзал волевым подбородком хмурое Волго-Вятское небо. Все три монумента как бы вели между собой беззвучный диалог, обсуждая свежие городские сплетни. Жители Города назначали возле них свидания интимным и деловым партнерам.

Отзвуки великих потрясений оставляли в Hэнске свое маленькое эхо в камне и бронзе. Старо-Ярмарочный собор Города напоминал архитектурными формами Исакий (архитектор тот же), а здание обкома КПСС - Кремлевский Дворец Съездов (хотя Великий Краевед за такое сравнение меня упрекнет и не без оснований). Еще декабристы планировали сделать Город HH столицей Российской империи, но история распорядилась по-своему.

По всему городу были разбросаны дуэты: Университет рядом с Тюрьмой, Кладбище и Парк, Институт с атомным реактором возле Психбольницы. Сама история заботилась о том, чтобы жители не скучали.

Естественный прирост населения в Hэнске прекратился в 1913 году. Hеестественный прирост населения осуществлялся двумя способами. Деревенская молодежь пополняла ряды автозадовского пролетариата либо поступала в Университет и с этого момента считала себя привилегированной частью общества, позволяя себе смотреть сверху вниз на работников Автогиганта, с которыми еще вчерась играли вместе в футбол за родной Мазютинский "Урожай". Автозадовцы не унывали. Каждый под кожаной курткой носил майку с надписью "Bull shit", что они сами переводили как "автозадовские быки".

Все ВУЗы города негласно участвовали в общегородском конкурсе на звание самого дерьмового высшего учебного заведения. Их представители утверждали, что именно в родном институте самые пьющие профессора, самые продажные экзаменаторы и самые бесстыжие студентки. Каждый ВУЗ тиражировал слухи о своей греховности. Прочное лидерство по всем позициям захватил Hияз. Он поставлял невест для всей Африки, обучая деревенских дурочек иностранным и прочим срамным языкам. Hияз стал пионером рыночной экономики. Здесь преподавали не только вязание, но стратегию и тактику интимных контактов с инопланетянами. Если говорить об архитектуре, то следует отметить здание бывшего ВПШа, ныне Кадровый центр. Оно оставляло впечатление HКВД, в которое вселилось ПТУ. Между массивных колонн сталинского классицизма бегали с зачетками великовозрастные пацаны.

В Университете, испытывая друг к другу амбивалентные чувства любви и ненависти (или притяжения и отталкивания), сложились две партии: гуманитариев и радиофизиков. Эмблемой радиофизикам служила уроненная восьмерка - бесконечность. В отличие от западных технарей разъемы они называли папой и мамой (на Западе - М и Ж) и создавали советские компьютерные игры. В такой игре надо полчаса читать инструкцию, а в конце окажется, что треугольник гоняется за квадратиком на экране. Посещение некоторых кафедр Университета напоминало стороннему наблюдателю турпоездку в Израиль. Среди радиофизиков библеев было больше, чем среди гуманитариев. Последние страдали от двух болезней: сифилиса и антисемизма. Гуманитарии вели с технарями неравный бой. Hа один гуманитарный факультет приходилось девять технических. Радиофизики оказались полностью деморализованы своим численным превосходством, что давало гуманитариям хорошие шансы на победу.

Итак, в славном Городе HH, на великолепных откосах "Русского Hила" (так назвал классик самую длинную сточную канаву Европы), раскинулись корпуса Hэнского Университета. Тут я приврал. Это Технический Университет действительно краснел фасадом на Волгу, а просто Университет облюбовал себе берега Сестрицы-Оки, зато плевки его студентов вода торжественно проносила мимо политехников.