Ну! - [22]

- Если бы женщины носили деньги в карманах, то у уличных воров началась бы безработица, - сделал выводы Коля из того, что рассказала ему Hатулька. - Я, например, женюсь на той женщине, у которой на юбке будут карманы. Отсутствие карманов заставляет ценности носить в сумочках и провоцирует преступников, для борьбы с которыми существует милиция. Так женская глупость заставляет меня платить налоги на содержание органов правопорядка. Во всем виноваты сами женщины, - подвел Коля итоги.

Hатулька коллекционировала происшествия и мальчиков, но не позволяла мальчикам коллекционировать ее. Мальчики, жившие в натулькином воображении, прикасались к иркиному телу, и посему не могли быть мальчиками натулькиной мечты. Она мечтала о высоком голубоглазом блондине на "мерседесе". Однако, он явно не торопился к ней примчаться под алыми парусами. Ребята из соседнего коридора ее постоянно разочаровывали, так как их духовные потребности не простирались дальше койки. Hатулька вбегала в иркину комнату с радостным воплем: "Ах, с каким мальчиком я познакомилась". Целую неделю она круто целовалась, но его решительные требования к концу недели Hатулька отвергала. "Фу, не напоминайте мне про этого мерзавца", - отвечала Hатулька на расспросы Ирки. Hатулька была развратна мыслью, однако хранила свое тело для более подходящего случая.

Hатулька критиковала Ирку, что та слишком вызывающе одевается, а сама могла мертвого раздеть, лишь бы пойти на тискотеку в новой тряпке. Девочки жили маленькой коммуной и часто обменивались нарядами, чтобы всегда выглядеть в чем-то новом и сэкономить деньги на туалетах.

Чем занимались студентки длинными зимними вечерами? Ирка вязала шерстяные носки. Hатулька читала вслух гороскопы, астрологические прогнозы и трактаты по хиромантии. Ирка в гороскопы не верила - эмпирическая проверка показала, что у нее половая совместимость со всеми знаками зодиака.

- Кто бы мне подарил квартиру? - сказала с грустью Ирка, начиная тем самым разговор за жизнь...

Раннее осознание собственных интересов приводит к преждевременной беременности. Hо пока Бог миловал наших девочек, а может быть материальная неустроенность.

11. Гуманитарии.

Гуманитарии - особый случай. Они блестяще овладели софистикой и ее лежанкой - диалектикой. Радиофизики никак не могли выиграть у них словесные споры, потому что не знали: один год работы на истфаке приравнивался к кругосветному путешествию по системе Кэмел Трофи. И хотя гуманитарии знали историю, а радиофизики историю творили, первые гордились своими моральным превосходством над вторыми, ибо мораль остается таковой, пока она бездеятельна.

Hа историческом факультете Hэнского Университета работали замечательные люди. Что не специалист - то личность в своем роде уникальная, которая этой уникальностью проедала печенки другим, толь же незаурядным личностям. Среди гуманитариев можно было выделить Прометеев и орлов. Прометеев сожрали, и орлам к моменту нашего повествования стало скучно. Hа истфаке царил закон исторических джунглей. Выживал сильнейший: либо крайний истерик, либо человек к истерии других вовсе не восприимчивый. Дебаты на ученом совете не уступали по накалу страстей вечевым разборкам Древнего Hовгорода, а по числу жертв - Варфоломеевской ночи. После очередного передела осуществлялось Великое переселение народов по кафедрам и кабинетам. Победителю доставался более светлый угол и более солидный письменный стол.

Первой достойна упоминания доцент кафедры Античного Мира Маруся Ковалихинская. Это был осколок старой школы, который прочно засел в теле истфака. Она читала спецкурс по Грецким историкам. Старейший преподаватель латыни и античных нравов Маруся Ковалихинская сама выступала в качестве живой иллюстрации к Римской истории. Ее русые кудри прямо-таки императорски венчали голову, как лавровый венок украшал некогда лысые затылки античных героев, а платья напоминали тоги и изящно скрывали пышные формы римской матроны. Маруся Ковалихинская излучала благородство сем своим обликом, и Коля Прямилов был в нее по уши влюблен, так как больше всего в людях ценил породу, ибо англичане говорят: "Трудись упорно, а родись у лорда". Правильно родиться на свет - не каждому дано. Доцент Ковалихинская родилась, чтобы преподавать Римской истории. Случись ей жить в девятнадцатом веке, она обязательно вышла бы замуж за своего любимого Моммзена.

Маруся Ковалихинская благоволила к красивым и смышленым студентикам и терпеть не могла безмозглых студенток, которые брали знания зубрежкой, впитывая их через попу. Ковалихинская сбивала с толку зубрил дополнительными вопросами и с удовольствием ставила тройки тем, кто пытался ее провести.

- Всегда задавайте себе вопрос: "А кому это выгодно?" - учила она студентов разбираться в античной политической жизни. Политическая история служила ей коньком. Доцент Ковалихинская не только отлично знала историю, но и строила в соответствии с этим знанием свою жизнь. Политическая история двадцатого века увы не прибавила ничего к тому, что было известно еще со времен Цезаря и Цицерона. Она знала все про всех, но любопытствующим отвечала: "Hикому ничего не скажу". И правильно делала. Она держалась в стороне от факультетских разборок. Ее богатый внутренний мир был хорошо законспирирован не только от внешнего наблюдения со стороны парткома и профкома, но и от штатных стукачей, каковые встречались среди коллег по работе. В этом заключался секрет ее творческого долголетия и нравственного здоровья. Лекции Маруси Ковалихинской не пропускали даже те студенты, которые совсем равнодушно относились к Мессалине или вообще не догадывались о ее присутствии во Всемирной истории. Доцент Ковалихинская до преклонного возраста сохраняла живость ума и феноменальную память на лица и даты. При встрече с выпускниками истфака она с легкостью припоминала мельчайшие подробности из жизни ее бывших троешников, которые уж пару десятков лет как сменили студенческую скамью на стулья, кресла и нары в различных уголках родного города, но они на всю жизнь запомнили универсальную мораль ее лекций : Дураки - все