Нравственный образ истории - [31]

Немедленно он приказал трубить общий сбор, с оружием грузиться в ладьи, с музыкой, великим шумом и с победными криками грести к тому берегу.

Когда печенеги услышали грохот приближающегося войска, увидели выходящие из тумана десятки лодок с витязями и не могли распознать, какая сила на них двинулась, они пришли в панику. Им известно было лишь то, как страшны в атаке латники Святославовы. Думая, что на них обрушилась вся русская рать, печенеги бросились наутек.

Пока дружина Претича подошла к воротам Киева и укрылась за его стенами, печенеги не успели убежать далеко. И всё же, недоумевая малочисленности урусов, напасть на них варвары не решились. Печенежский предводитель послал гонцов к осажденным узнать, кто прибыл - не сам ли Святослав?

Ответ нашёлся сразу. Продолжая игру, воевода сказал, что он - начальник передовой дружины, а всё русское войско во главе с великим князем идёт следом и вот-вот прибудет. Князь печенежский запросил у Претича "дружеского" свидания. Н.М.Карамзин так описывает эту встречу: «Обманутый печенек предложил мир: они подали руку один другому и в знак союза обменялись оружием. Князь дал воеводе саблю, стрелы и коня; воевода князю щит, броню и меч. Тогда печенеги немедленно удалились от города».

Киев был спасен без единой потери. Смахнув слезу со щеки, счастливая Ольга обняла Претича вместе с юным посланцем своим и благодарила Бога, а отец Григорий добавил: «По вере вашей да будет вам, братие. Теперь можно и в Болгарию письмо послать».

Уразумев, какой опасности он подверг свою родину и близких, Святослав сокрушался всей душой. С поспешностью он воротился домой, горячо лобызал матушку, жену, Малушу, сыновей; щедро одарил находчивых защитников города. Потом совершил поход на печенегов и сурово отомстил им за дерзость.

Казалось, радости близких не будет конца. Однако мирное пребывание в Киеве скоро наскучило великому князю. Дух героя рвался обратно на ратное поле, да и в теплую Болгарию его очень тянуло.

Говорят, завоеватели не равнодушны к своим новым столицам. Там в Переяславце, рассказывал Святослав, «как в средоточии, стекаются все драгоценности искусства и природы: греки шлют туда золото, ткани, вино и плоды; богемцы и венгры серебро и коней; россияне меха, воск, мёд..» Огорченная мать, по словам летописцев, ответствовала ему, что старость и болезни не замедлят прервать её жизнь. «Погреби меня, - сказала она, - и тогда иди, куда хочешь».

«Слова сии, - замечает историк, - оказались пророчеством: Ольга на четвертый день скончалась. Она запретила отправлять по себе языческую тризну и была погребена Христианским священником на месте, ею самой для этого избранном. Сын, внуки и благодарный народ оплакивали её кончину». Летописцы называли её хитрой, историки мудрой, Церковь прославила Ольгу, как Святую Равноапостольную.

Великую Княгиню Господь наградил и великим сыном, великим воином, но, к сожалению, не столь великим государем. Святослав не внял словам мудрой матери. Предав земле её тело, он разделил княжество свое меж сыновьями: старшему Ярополку отдал в правление Киев, среднему Олегу - землю древлянскую (ту, в которой убили его деда, князя Игоря), а малолетнего Владимира отправил в Новгород с его дядей Добрыней Никитичем, братом Малуши любечанки. Новгородцы приняли Владимира и, по совету Добрыни, сделали своим князем. Так Русь, едва объединившись под Рюриком, Олегом, Святославом, опять распалась на независимые уделы, и вновь ей были уготованы междоусобицы князей. Сам же Святослав покинул родную землю ради соблазнительной Болгарии, хотя там его никто не ждал.

Оставленный Русскими Переяславец пришлось завоевывать заново. Затем началась война с Византией. Император Иоанн Цимисхий, незадолго до того убивший Никифора Фоку, завладел троном в Царьграде. И сей коварный, но воинственный Василевс оказался достойным соперником Святославу. В конце концов, без подкреплений силы русского войска истощились, несмотря на неслыханную храбрость князя и его соратников. Уже теснимый превосходящими числом греками, Святослав перед решающей битвой под Доростолом обратился к своим воинам: «Погибнет слава россиян, если ныне устрашимся смерти! Приятна ли жизнь для тех, которые спасли её бегством? И не впадем ли в презрение у народов соседственных, доселе ужасаемых именем Русским? Наследием предков своих мужественные, непобедимые... или победим греков, или падём с честью, совершив дела великие!» Громкий вопль одобрения был ответом храбрейшему князю, и Русские, действительно, не дрогнули, не ушли с поля боя побеждёнными, однако и бороться более уже не могли. Раненный в голову, Святослав сам запросил мира и подписал его на унизительных для себя условиях. Тем не менее, обрадованный император Иоанн Цимисхий послал ему богатые дары. К печенегам же он, по всей вероятности, отправил гонцов предупредить о слабости отступающего русского войска, хотя многие историки винят в этом предательстве болгар.

Приняв дары императора, Святослав утешил дружину свою: «Возьмем их... когда же будем недовольны греками, то собрав войско многочисленное, снова найдем путь к Царьграду». Так повествует Нестор Летописец. Только Герою не суждено уже было вернуться домой.