Ножевая атака - [12]

– Работаете?.. Вы?..

– Слышь, фраер, отвали, а то схлопочешь…

– Схлопочу?.. Я?.. – Зверев беззвучно рассмеялся, при этом он тут же ощутил, что боль, которая все утро так сжимала ему виски, словно испарилась.

– Лучше отойди, а то…

– Что «а то»?.. – Зверев несильно толкнул мужика плечом.

– Да я тя… – мужчина не договорил, потому что Зверев ткнул его в грудь, на этот раз уже основанием ладони. Мужик задержал дыхание, захрипел и отступил.

– Да ты чего? Совсем с ума… – очередная грубая фраза оборвалась на полуслове, потому что Зверев шагнул вперед и наступил грузчику на сапог.

Тот сразу как-то осел, скривился и проскулил:

– Больно же.

– А ты подвинься и пропусти людей, тогда и больно не будет.

– Ладно, – мужик подался назад, Зверев отпустил его ногу.

– Вот и молодец!

Осадив нагловатых работников Главпочтамта, Павел Васильевич почувствовал себя лучше. Он вошел в здание, вслед за ним поспешили все те, кто так долго толпился у дверей. Почувствовав прилив бодрости, Зверев тут же отметил, что боль в висках почти полностью прекратилась. Однако, оказавшись в приемном зале, битком набитом посетителями, Павел Васильевич поморщился. Утро… будний день… Откуда же их всех столько сбежалось?

Не вставая в очередь, Зверев протиснулся к ближайшему окошку и показал удостоверение.

– Я только спросить!

Сзади загалдели, какой-то мужик схватил его за рукав, но, увидав хмурый взгляд и удостоверение, тут же отдернул руку. Старушка, ворвавшаяся вслед за Зверевым и ставшая свидетельницей его противоборства с наглыми грузчиками, тут же его поддержала:

– Не слушай их, сынок, спрашивай, чего хотел.

– Спасибо, мать, – Зверев кивнул бабульке и спросил у работницы почтамта, где ему найти Олесю Купревич. Почтальонша оказалась не столь любезной, что-то пробурчала и указала на служебный вход. Павел Васильевич не стал заострять внимание на бестактности почтальонши, протиснулся сквозь толпу и вошел в указанную дверь. Миновав узкий коридор, он без стука ступил в комнату, на двери которой висела табличка с надписью «Сортировочная».

Оказавшись в комнате, Зверев тут же ослабил галстук и поморщился, так как в помещении было душно и стоял довольно неприятный запах. Здесь пахло вяленой рыбой, копченой колбасой и прогорклым салом; стоявшие у задней стены стеллажи были доверху забиты фанерными ящиками и бандеролями, исписанными химическим карандашом и запечатанными сургучными печатями. Вдоль правой стены прямо на полу лежали стопки газет, журналов и разномастных пакетов и свертков. Несколько облаченных в синие халаты и белые косынки женщин сосредоточенно сортировали отправления и потому не сразу обратили внимание на незваного гостя.

– Могу я увидеть Олесю Купревич? – вежливо поинтересовался Зверев у ближайшей женщины, очкастой толстушки лет сорока пяти.

– Олеська! Тут к тебе еще один кавалер заявился! – крикнула женщина, не отрываясь от работы.

Когда Зверев увидел ту, которую искал, он невольно поправил галстук и тут же пожалел о том, что утром как следует не причесался и не сбрызнул себя одеколоном. Опустив глаза, он отметил и то, что его ботинки, вопреки обыкновению, не блестят. Зверев тряхнул головой и отругал себя за лезшие ему в голову мысли. Она же еще совсем девчонка.

Несмотря на то что на девушке была надета синяя униформа и стягивающая волосы косынка, она выглядела просто бесподобно. Высокая, статная, с правильными чертами лица – теперь Звереву стало понятно, отчего Мишка Шаман так сильно убивался, рассуждая о том, будут ли его ждать из тюрьмы, если посадят. Отойдя от весов, на которые Олеся только что поставила ящик, девушка подошла к Звереву.

– Здравствуйте! Я из милиции, – Павел Васильевич показал удостоверение, девушка на него даже не посмотрела.

– Я так понимаю, вы пришли насчет Миши, – сказала Купревич. – Здесь не самое лучшее место для беседы, пойдемте.

Олеся поманила Зверева за собой. Одна из женщин, маркировавшая конверты – кудрявая толстушка средних лет и с выкрашенными басмой волосами, – строго прикрикнула:

– Леська, не особо там любезничай! Видишь, сколько работы?

– Я быстро! – крикнула в ответ Купревич.

После этого они вышли из сортировочной, прошли через два коридора и, миновав запасный выход, оказались во внутреннем дворике.

– Слышали, что она сказала? – девушка развела руками. – Работы действительно много, так что уж извините.

– Я понимаю. Итак, давайте сразу к делу. Скажите, в каких отношениях вы состоите с задержанным Ярушкиным?

– В нормальных! – в голосе девушки послышались гневные нотки. – Мы просто друзья.

– И все?..

– Для меня – да!

– А для Михаила?

– Я думаю, это вам лучше спросить у него самого.

Зверев достал из кармана пачку сигарет.

– Вы не против, если я закурю?

– Вообще-то здесь курение не поощряют. Из-за соображений пожарной безопасности. Тут у нас повсюду бумага, знаете ли, хранится…

– Ваши грузчики, видимо, об этом не знают, – заявил Зверев.

Олеся впервые за все это время улыбнулась.

– Вы правы. И не только грузчики.

– Вас угостить? – Павел Васильевич протянул девушке пачку сигарет, но та замахала руками.

– Нет-нет… что вы?

Зверев закурил.

– Итак! Если я вас правильно понял, Михаил Ярушкин к вам неравнодушен. Вы же считаете его просто другом, но при этом все же принимаете его ухаживания. Это не потому ли, что вы считаете себя ему обязанной?