Нож сновидений - [41]

Эгвейн протянула за кольцом руку, но Сильвиана оказалась быстрее, и оно тут же очутилось в ее сумочке. – «Оно побудет у меня, пока ты снова не обретешь право его носить, дитя. А теперь отведите ее к послушницам, и присмотрите за ней. Комната уже должна быть подготовлена».

Кэтрин перехватила щит, а Барасин снова взяла Эгвейн за руку, но Эгвейн сделала жест к Сильвиане. – «Постойте. Я должна вам кое-что сказать». – Это знание вызывало у нее мучительную боль. Вместе с тем, слишком легко было выдать больше, чем следовало. Но она должна была это сделать. – «У меня есть Талант Сновидицы. Меня обучали видеть истинные сны, и объяснять некоторые из них. Мне приснилась стеклянная лампа, горевшая белым пламенем. Из тумана появились два ворона и налетели на нее. Лампа закачалась, разбрасывая капли горящего масла. Какие-то из них сгорели в полете, другие упали на землю, а лампа продолжала качаться на грани падения. Это означает, что на Белую Башню нападут Шончан и причинят великий вред».

Барасин фыркнула. Кэтрин иронично прыснула.

«Сновидица», – скучным голосом сказала Сильвиана. – «А есть кто-нибудь, кто смог бы это подтвердить? И если есть, то как ты можешь утверждать, что твой сон про Шончан? Я бы сказала, что вороны означают Тень».

«Я – Сновидица, а когда Сновидица знает, то она просто знает. Это не Тень, а Шончан. Что до того, кто может подтвердить…» – Эгвейн пожала плечами. – «Единственная, кого вы можете расспросить – Лиане Шариф, которую держат в камере внизу». – Не было смысла здесь упоминать про Хранительниц Мудрости, чтобы не раскрывать слишком много деталей.

«Та женщина – просто дичок, а не Го…» – сердито начала говорить Кэтрин, но захлопнула рот, едва Сильвиана решительно подняла руку.

Наставница Послушниц внимательно всмотрелась в лицо Эгвейн. На ее лице, по-прежнему, сохранялась невозмутимая маска спокойствия. – «Ты на самом деле веришь в то, о чем говоришь», – произнесла она наконец. – «Я надеюсь, что твои сны не причинят нам столько же проблем, как Предсказания юной Николь. Если только ты на самом деле умеешь Ходить по Снам. Хорошо, я передам твое предупреждение. Не знаю, как Шончан смогут добраться до Тар Валона, но осторожность никогда не помешает. И я расспрошу ту женщину, которую держат внизу. Очень тщательно. И если она не сможет подтвердить твой рассказ, то твое утреннее посещение выйдет незабываемым». – Она махнула рукой Кэтрин. – «Уведите ее, пока она не выдала что-нибудь еще эдакого, что не даст мне сегодня поспать».

На сей раз, Кэтрин бурчала не меньше Барасин. Но они обе дождались, пока они не выйдут за пределы слышимости Сильвианы. Женщина будет серьезным противником. Эгвейн понадеялась, что принятие боли сработает так, как обещали Хранительницы Мудрости. В противном случае… Об этом лучше не думать.

Седая худосочная служанка показала им, какую из комнат в третьей галерее покоев послушниц она только что приготовила, и после краткого реверанса умчалась по делам. Она даже ни разу не взглянула в сторону Эгвейн. Какое ей дело до еще одной послушницы? Эгвейн сжала зубы. Она решила заставить людей заговорить о ней, не как об обычной послушнице.

«Взгляни на ее лицо», – отметила Барасин. – «Наконец-то до нее дошло».

«Я – та, кто я есть», – спокойно ответила Эгвейн. Барасин подтолкнула ее к залитой ярким светом убывающей луны лестнице, которая вела сквозь колоннаду галереи. Завыв в колоннах, пронесся ветерок. Все казалось чрезвычайно мирным. Нигде не было ни намека на свет под дверью. Все Послушницы к настоящему времени уже спали, за исключением тех, кто заканчивал последние работы по хозяйству или выполнял поручения. Обстановка была мирной для них, но не для Эгвейн.

Крошечная, лишенная окон комнатушка была как две капли воды похожа на ту, которая была у нее, когда она только прибыла в Башню, с такой же узкой кроватью у стены, и крошечным камином, в котором едва теплился огонь. На крохотном столе горела лампа, но ее света хватало только на то, чтобы осветить столешницу, и масло, похоже, испортилось, судя по слабому, но неприятному запаху. Завершали обстановку умывальник и трехногий табурет, который мгновенно заняла Кэтрин, расправив на нем свои юбки, как на троне. Поняв, что больше сидячих мест не осталось, Барасин скрестила руки на груди и хмуро посмотрела на Эгвейн.

Втроем в комнате было тесно, но Эгвейн представила, что больше никого в ней нет, и занялась приготовлением ко сну. Повесила плащ, пояс и платье на грубую вешалку, приделанную к одной из покрытых побелкой стен. Она не стала просить женщин помочь ей с пуговицами. Когда она аккуратно сложила скатанные чулки на ботинки, Барасин, скрестив ноги, устроилась прямо на полу, погрузившись в чтение маленькой книги в кожаной обложке, которую, должно быть, носила на поясе в своей сумочке. Кэтрин внимательно следила за Эгвейн, словно ждала, что та в любой момент рванет к двери.

Забравшись в одной сорочке под легкое шерстяное одеяло, Эгвейн постаралась поудобнее устроить голову на крохотной подушке. Это вам точно не гусиный пух! И проделала ряд упражнений, расслабляя свою телесную часть, что поможет ей уснуть. Она делала это так часто, что показалось, будто едва начала, как уже заснула…