Новый Рим на Босфоре - [226]

В следующем, 478 г. в столицу прибыло посольство Остготского вождя Теодориха Косого. Некогда, при св. Льве Великом, остгот получил титул «царя (автократора) готов». Но впоследствии Зенон отозвал его и передал другому Остготскому вождю, Теодориху Великому, которого даже усыновил[1065]. Так, император назвал его «сыном по оружию и своим другом», назначил магистром армии и присвоил титул патриция[1066]. Уверенный в себе, Теодорих Великий передал, что не желает воевать с Римской империей, но напомнил, какие беды претерпел от римлян – очевидная ложь, но заявленная с позиции силы. Затем он высказал несколько тяжелых для Константинополя условий, на которых согласился сохранить союзнические отношения.

Для обсуждения предложения царь срочно созвал сенат. Помимо этого, в традициях римского «разделяй и властвуй» следовало определиться, каким способом можно поссорить двух остготских вождей друг с другом и кого из них предпочесть. В принципе это дело было не самое сложное для сената, но ситуация была патовая – в казне не осталось средств, чтобы оплачивать мир и верность того и другого остгота. Доходы стремительно падали, и, например, некогда кормилец Римской империи Египет в то время присылал только 1/10 прежних доходов (50 литров золота вместо 500 в год). Все же выбор пал на Теодориха Великого. Но, желая заручиться поддержкой армии, император созвал солдат придворных схолий и выступил перед ними с речью, из которой следовало, что Теодорих Косой изначально был врагом римлян и помогал Василиску в приходе к власти. Не озвучив очевидного вывода, царь, по существу, подталкивал к нему войско, и солдаты горячо поддержали своего царя, что и требовалось получить.

Была разыграна старая как мир комбинация: царь оставлял последнее слово за собой, не давая официального ответа, при этом показывая, что настроение его подданных далеко не миролюбивое. Но и без ответа Теодорих Великий прекрасно знал, что происходит в столице – он имел тайных осведомителей, которых, правда, вскоре раскрыли сенаторы Зенона, но не казнили, а подвергли пожизненному заключению[1067]. Однако при всех демаршах всем стало ясно, что готская угроза вновь возникла над Римской империей.

Но иногда радовали и добрые вести. В том же 478 г. прибыло посольство от Хунериха (477—484), нового короля вандалов. Тот отказывался от всех притязаний на наследство своей жены, ранее неоднократно заявляемых его отцом Гейнзерихом, и от возмещений всех издержек, возникших в прошедших войнах, предлагая мир и дружбу. Конечно, для Константинополя и его дипломатов не было секретом, что мирная инициатива вандала являлась следствием его военной слабости, но, конечно, такие предложения не отклоняются – мир был заключен на выгодных для Константинополя условиях[1068].

В 480 г. Зенон решил поменять конфигурацию отношений с остготами и скрепить отношения с уже Теодорихом Косым – тот все более и более, как казалось, становился сильной фигурой. В качестве гарантии выполнения условий дипломатического договора император предложил варвару оставить заложником в Константинополе его сына, но гордый остгот отклонил данное предложение. Он недвусмысленно ответил, что теперь он уже далеко не частный человек, но вождь тех народов, которые решили пойти под его власть. Поэтому ни о каких заложниках не может быть и речи. Но если нет заложников, то кто поручится за слово варвара? Практически это означало, что даже при заключенном мирном договоре остгот будет самостоятельно выбирать, когда и что делать. От этих слов явно пахло войной, поэтому император срочно стал собирать силы для отражения возможных атак остготов на римские земли[1069].

В качестве союзника император вновь попытался пригласить конкурента Страбона, Теодориха Великого. Тот, занимавший официально пост магистра армии, согласился, но на некоторых условиях, наглядно демонстрирующих, насколько союзники не доверяли друг другу. Варвар потребовал, чтобы император, сенат и воинские начальники дали клятву в том, что они никогда не предадут его; те поклялись, но с оговоркой, «если этого не захочет император». Сам Зенон также поклялся, но при условии, что и остгот даст аналогичную клятву верности.

Наконец, формальности были улажены, и Теодорих Великий обещал выставить против Косого своих воинов. С римской стороны военачальником был назначен Мартиниан, под началом которого насчитывалось около 16 тысяч конницы и более 20 тысяч пехоты; впрочем, войска эти были ненадежны и очень слабо дисциплинированы. Теодорих Великий должен был следовать к назначенному месту сбора, чтобы соединенными усилиями одолеть общего врага.

Выполняя заранее составленный план военных действий, остготская армия перешла через Балканы и столкнулась с войском Теодориха Косого, но общее командование отсутствовало, поэтому римские подкрепления не прибыли к театру военных действий. После некоторых стычек остготы пришли к выводу, подготовленному пламенными речами Теодориха Великого, что им не имеет смысла сражаться друг против друга, но, объединив усилия, они смогут поставить Римскую империю на колени. Два германских вождя встретились на берегу реки, договорились между собой и направили совместный ультиматум императору Зенону.