Новый Олимп - [64]

– Оригинально, – Рустам Ашурханович приглашающе кивнул.

Нарт окинул комнату ищущим взглядом, выбирая место поудобнее, и решительно шагнул к потрескивающему дровами камину. Он встал таким образом, чтобы находиться перед хозяином, но не закрывать тому вид на игривые языки пламени, поднял инструмент и коснулся струн.

Перебор был печальным, на сей раз в нём не было ни бодрости, ни ироничной задиристости. Только какая-то мощная, светлая, потаённая грусть по ушедшей в небытие эпохе, по ушедшим навсегда людям – великой эпохе и великим людям.

А потом Нарт запел и в языках пламени стали грезиться огни далёкой нартской деревушки, и вечерний нихас, и скучающие на нихасе нарты, и старый Сырдон с рогом, наполненным вином в руках…

…Урызмаг замер на секунду и спустил тетиву. Коротко свистнуло, стрела сорвалась и, пролетев сотню шагов, с хрустом расщепила свою предшественницу, торчащую из самого центра мишени. Под одобрительные возгласы Урызмаг опустил лук.

– Чему вы радуетесь, нарты? – в голосе лучшего стрелка сегодняшнего вечера не было ни капли радости от победы. – Поглядите, до чего мы дошли? Мы забыли о доблести, меряемся силой друг с другом только для развлечения.

– Мы побили всех, кто жаждал нас покорить, сломили многих насильников, истребили уигов, – не согласился Хамыц. – О чём ты говоришь, Урызмаг?

– Я говорю только о том, что мужчина, живущий в довольстве, без вызовов становится сытым, ленивым и слабым. А слабость ведёт к бесславной гибели, – сердито пробурчал Урызмаг.

– И где тот противник, которому не стыдно бросить вызов? Назови.

Урызмаг только зыркнул недобро исподлобья и сердито отбросил лук.

– Я назову, – прозвучал насмешливый голос из-под тиса.

Взоры нартов обратились к могучему дереву, под которым устроился Сырдон. Бедовый с едкой усмешкой потягивал вино из рога и, кажется, был весьма доволен всеобщим вниманием.

– Вы, нарты, молитесь богу. А могли бы испытать его силу. Чем не противник для вас? – с насмешкой вопросил Сырдон.

Ответом ему был такой гомон, какого не слышали прежде на нихасе. Бедовый пил вино и упивался затеянной сварой, покуда Урызмаг не вскинул руку, призывая к спокойствию.

– Это глупая шутка, Сырдон, – голос героя звучал напряжённо, но глаза уже блестели азартом. – Даже если б мы захотели бросить вызов богу, никто из нас никогда не видел его. Или, может, ты знаешь, где его искать?

– А зачем его искать? – продолжал забавляться бедовый. – Разгневайте его, он сам к вам явится.

– И чем мы можем разгневать его? – загомонили мужчины.

– Чтоб вы пропали, непонятливые нарты! Перестаньте молиться ему. Поставьте в домах своих высокие двери, чтобы не кланяться ему всякий раз, как входите в жилище. Забудьте его имя, будто его нет и никогда не было. Что может разозлить бога больше, чем неверие?

Последние слова звучали в полной тишине, нарты осмысляли сказанное.

Сырдон поднялся на ноги, осушил рог одним глотком, перевернул его и навесил на тисовый сук.

– Сделаете, как я говорю, и он сам к вам явится. Нет для богов ничего страшнее, чем потеря веры.

И в гробовой тишине бедовый отправился домой.

Но идея упала на благодатную почву. Страсти бушевали на нихасе до поздней ночи. Идти против бога было страшно, но невероятно заманчиво. Победа над таким противником подняла бы нартов до высоты самих богов. И тогда им не было бы равных не только на земле, но и выше.

Сговорившись, нарты порешили забыть имя бога, оставить молитвы, а на другой день принялись менять двери в домах с низких на высокие, чтобы больше никогда и никому не кланяться.

Бог не явился. Прошёл месяц, другой. Нарты, как и прежде, собирались на нихасе, но никто не приходил, чтобы принять их вызов. Пока однажды на нихас не прилетела ласточка. Какое-то время птичка косилась на мужчин чёрной бусинкой глаза и как будто слушала разговоры.

– Послушай, – подсел к Урызмагу Сырдон. – Видишь ласточку? Мне кажется, она слушает наши разговоры.

– Мне кажется, – рассмеялся Урызмаг, – ты перебрал с вином, сын Гатага.

Но хорошо смеётся только тот, кто делает это последним. Не прошло и четверти часа, как посмеиваться выпало Сырдону, потому как ласточка села перед Урызмагом и заговорила человеческим языком:

– Приветствую вас, нарты, – прощебетала птаха. – Меня прислал к вам тот, кому вы поклонялись. Он велел узнать, чем вы обижены?

– Передай богу, – велел Урызмаг, – что мы всю жизнь служили ему, а он ни разу даже не показался нам. Так пускай выйдет и померяется с нами силой.

Ласточка не ответила, лишь взметнулась ввысь и чёрной молнией скрылась в небесной синеве, будто никогда её и не было.

– Мне кажется, ты стал говорить с птицами, – похлопал Сырдон по плечу Урызмага. – Может, тебе стоит отказаться от вина?

– Довольно насмехаться, старик, – отмахнулся Урызмаг. – Мы только что говорили с посланником бога. Сам бог заметил нас.

– Бог прислал к вам крохотную хрупкую ласточку. Думаю, вам стоит подумать об этом, гордые нарты. Какую силу видит в вас бог, если посылает таких посредников, – и, кажется, впервые в голосе Сырдона не было насмешки.

Но на этот раз его никто не услышал.

Снова потянулись дни, недели и месяцы. Нарты ждали, когда бог наберётся смелости и спустится к ним, чтобы померяться силой. Но бога не было. Зато годы один за другим стали неурожайными. Не родила больше хлеб земля, и не родили больше нартские женщины.