Новый мозг - [7]
Контекст важен и на других уровнях языка. Например, многочисленные исследования показали, что правое полушарие отвечает за способность распознавать метафоры. Если вы скажете мне, что у Хозе сердце величиной с Монтану, то мое левое полушарие мгновенно сообразит, кто такой Хозе, что такое сердце и какова площадь Монтаны. Но когда буквальное значение этой фразы окажется невозможным (как же сердце величиной в сто сорок семь тысяч квадратных миль может уместиться в грудную клетку Хозе, размеры которой намного скромнее?), оно «призовет на помощь» правое полушарие, чтобы то обработало эту нестыковку. И правое полушарие «объяснит» левому, что дело не в том, что у Хозе необычная анатомия, а в том, что Хозе – великодушный и любвеобильный человек. «Ни одна половина мозга… не совершает работу без помощи другой, – пишет Орнштайн. – Нам необходимо, чтобы текст нашей жизни был погружен в контекст»[19].
4. Левое полушарие анализирует детали, правое полушарие синтезирует целостную картину.
В 1951 году Исайя Берлин[20] написал статью с вызывающим зевоту названием «Исторический скептицизм Льва Толстого». Издателю эта статья понравилась, но заголовок вызвал ужас, и он поменял его на более броский – «Еж и лиса», – имея в виду греческую поговорку: «У лисы уловок разных целый короб, у ежа всего одна, зато какая!» Статья под новым названием помогла Исайе Берлину прославиться, а образ, использованный в заголовке, поможет нам охарактеризовать четвертое различие между двумя половинами мозга. Левая сторона – лиса, правая сторона – еж.
«В целом левое полушарие участвует в анализе информации, – говорит учебник по нейробиологии, – в то время как правое специализируется на синтезе; ему лучше удается совмещать разрозненные элементы, воспринимая их в качестве единого целого»[21]. Анализ и синтез, возможно, наиболее фундаментальные способы обработки информации. Можно разбить целое на составные части, а можно собрать отдельные элементы в единую картину. Обе функции существенно важны для человеческого мышления, но ими управляют разные участки мозга. Роджер Сперри отметил это ключевое различие в статье, написанной им (в соавторстве с Джерри Леви-Арьести) в 1968 году:
«Научные данные свидетельствуют, что немое, малое [правое] полушарие специализируется на восприятии гештальта, главным образом осуществляя синтез поступающей информации. Говорящее, основное полушарие, напротив, действует в большей степени логическими, компьютерными методами. Его язык не адекватен мгновенному комплексному синтезу, которого добивается правое полушарие»[22].
Левое полушарие сводит информацию к частным ответам, правое образует из нее гештальт, левое сосредоточено на категориях, правое – на взаимосвязях, левое способно улавливать детали, но только правое может создать цельную картину.
Все это опять возвращает нас к сканам мозга.
Неподалеку от центральной части мозга разместились две миндалевидные структуры, которые служат для мозга своего рода министерством внутренней безопасности[23]. Они называются мозжечковыми миндалинами, или амигдалами, и играют решающую роль при обработке эмоций – прежде всего страха. Поскольку одна амигдала локализована в левом полушарии, а другая в правом, они неустанно отслеживают возможные угрозы. Неудивительно, что, когда я лежал в аппарате для МРТ и рассматривал гримасничающих людей и страшные сцены, мои амигдалы подавали сигналы тревоги. Но вот какая из амигдал – правая или левая – включала сирену, в значительной степени зависело от снимков, которые я рассматривал.
Впоследствии на сканах мозга было видно: когда я смотрел на фотографии лиц, активизировались обе амигдалы, но правая была намного активней, чем левая; когда я смотрел на снимки со страшными сценами, левая амигдала была активнее правой. Как выяснилось, это полностью соответствует тому, что известно о двух полушариях мозга.
Почему же левая амигдала активнее реагировала при сигналах о ситуациях, чем о лицах? Да потому что для корректной обработки информации о каждой ситуации необходимо быстрое пошаговое осмысление, в котором преуспевает левое полушарие. Поразмышляйте над снимком с пистолетом, и у вас развернется логическая цепочка: «Это пистолет. Пистолет опасен. Человек направил пистолет на меня. Это угрожающая ситуация». В этот момент моя левая амигдала, образно говоря, вскакивает со стула, разбивает стекло и нажимает на кнопку тревоги. Когда же я рассматривал лица, левая амигдала, напротив, вела себя относительно спокойно (проявляла умеренную активность). Дело в том, что правое полушарие, как подтверждали бесчисленные исследования, специализируется и на распознавании образов, и на интерпретации эмоций. Эта способность основана не на последовательном, аналитическом рассуждении (мы ведь не смотрим сначала на глаза, потом на нос, потом на зубы и так далее), а на умении интерпретировать части лица одновременно и синтезировать различные детали в единый образ.
Есть и другие причины, объясняющие несходство реакций. Человек понимает, что наставленный на него пистолет представляет собой угрозу, и при этом опирается на какие-то
