Она восприняла смех как знак дружбы и отчалила. Сообщила, что
уезжает на родину, будет учиться в Йельском университете, а потом пойдет по дипломатической линии. Там, наверху, — Нэнси показала большим пальцем за свое плечо, — одобрили ее выбор и дают стипендию. У нее уже есть контракт. Она многозначительно улыбнулась. Я спросил из чистого любопытства, берет ли она с собой бойфренда. Да, берет, пусть поучится жизни. Да и парень неплохой.
— Может быть, и поженитесь? — спросил я из вежливости.
— Это вряд ли, у меня другие карьерные планы. Кроме того, у него член длиннее, чем мне необходимо, — сказала она обыденным, скучным тоном и распрощалась.
Как раз в конце нашего разговора ей позвонили, и она радостно перешла на английский с чудовищным американским прононсом. Чуть в нос и с квакающими звуками. Я это произношение вспомнил много-много позже, когда послушал выступление кандидата в вице-президенты, губернатора Аляски Сары Палин. Похожий бабец. И речь, и нахальные манеры были идентичны. Хорошо, что не выбрали. Зато будет играть в Голливуде и писать книги. Америка!
Незадолго до отъезда американки мы еще раз с ней пересеклись. Узнав (скорее всего, от своего кавалера), что мои дети учатся в консерватории и играют в молодежном квартете, бывают на конкурсах за рубежом и даже получают премии (Англия, Италия, Австралия), она предложила им поиграть на заключительном фуршете какой-то престижной презентации. За деньги. Слово “презентация” в то время было загадочным и привлекательным.
Согласились, приехали. В строгих концертных костюмах. Нэнси подвела их к невысокому подиуму и сказала: “Играйте что хотите, только негромко, чтоб не мешать почтенной публике”. Публика в шелках, бриллиантах и смокингах плавно передвигалась от стола к столу, наполняла тарелки деликатесами, а бокалы винами и жрала так, что за ушами трещало. Потом музыканты меня уверяли, что отчетливо слышали этот треск и даже определяли его тональность. Профессионалы.
Сначала исполнили “Ноктюрн” из квартета Бородина. Нежная музыка. Господа плавно жевали. Потом два раза подряд сыграли “Польку” Шостаковича. Челюсти задвигались гораздо быстрее. Пока решали, что бы такое выдать для пищеварения, появилась еще одна группа музыкантов — небритые, патлатые, в джинсах с яркими заплатами на попе и коленях.
С электрическими гитарами и “станком” для ударника — три барабана, бубен и тарелки. Попса. Нэнси ничуть не смутилась, отвела им угол в другом конце зала и также попросила играть совсем негромко. Это при трех завывающих гитарах и трех барабанах.
Через несколько минут раздались заунывные вопли коллег по музыкальному цеху. Классики посовещались и решили поиграть какафонию — каждый какую-то свою мелодию, не слушая товарища. Получилось красочно. Публика ничего не заметила, дожевывая пищу и вежливо ковыряя в зубах, удостоила их вялыми аплодисментами и равнодушными взглядами. Попсу благодарили аналогично. Нэнси вручила каждому музыканту по пятьдесят долларов, которые их абсолютно утешили. По тем временам это были очень приличные деньги.
Прошел год или два. Финансист Андрей вернулся и привел на консультацию очередную подружку. Маленькую японочку. Богатую. У папы сеть ресторанов и школа гейш. Рассказал с гордостью. Собирался поехать с ней в Страну восходящего солнца. Наверняка сделал обширное обрезание. Чтоб не получилось накладки. Чтоб наверняка. Японка оплатила консультацию в кассу института, но лечиться не стала. Вежливо улыбнулась и вдруг повисла на мощной шее своего спутника — разгружала спину. Почему я не японец и даже не американец? Окончил бы престижный университет и читал бы гейшам курс восточной эстетики.
Когда этот рассказ прочитал мой зять, русский американец, он аж подпрыгнул и стал смеяться: “Эта история — прямо в десятку. Такие женщины, как Нэнси, — типично американское явление. Мужики, особенно кто не слишком бойкий, их боятся как огня. Они проповедуют принципиальные ценности свободного мира и обещают обучить необходимым действиям. А потом напишут подробный, абсолютно ложный донос, намекнут, что вы ее домогались или говорили непристойности, и... сядут на ваше место. А если такая баба еще и афроамериканка, то все лезут под стол — прятаться. Оружие массового поражения. Вам повезло, что вы не американец!”
БАКИНСКИЙ ЗАВТРАК
К нам приехал гость. Ему восемь лет. Моим младшим детям, дочери и сыну, тоже около того — семь и девять. Подходящая компания. Гостя зовут Рашидом. Восточный человек. Со всеми признаками.
— Тетя Регина, — кричит он моей жене, сев за стол, — подайте тарелку!
— Сам возьми. Видишь, ребята все делают сами.
— Не могу сам. Я же мужчина, мне нельзя... Тетя Регина, если вы мне еще раз дадите мясо, которое раньше было замороженным, я умру. Прямо тут, на ваших глазах.
Очень самостоятельная личность. У него на все есть своя точка зрения.
— Хорошо бы завтракать по-азербайджански, — говорит он, брезгливо ковыряя овсяную кашу, — ваша каша как будто неплохая, с молоком, с медом, мама мне говорила, что полезная. Она биолог, ученая мама. Но мне кажется, что простой бакинский завтрак полезнее — белая булка с маслом, черная икра, гранат и крепкий сладкий чай в армуды (это такой фигурный стаканчик, в котором чай вас не обжигает).
