Новый голод - [14]
— Даже ту рекламу таблеток для самоубийства?
— Особенно ту.
Джули не понимает этого комментария, но у нее возникает чувство холода в груди. Она смотрит в сторону матери.
— Продолжается ли жизнь после того, как исчезают острые ощущения? – говорит мать с горькой ухмылкой. – Становятся ли сны, в которых ты умираешь, лучшим, что с тобой может приключиться?
Джули начинает переключать станции, ища что—нибудь, чтобы сменить тему.
— Стучишь, стучишь, стучишь в двери Рая. Потому что только хорошие люди умирают молодыми.
Каждая станция шумит по—своему. Белый шум, коричневый шум, голубой шум. Потом она останавливается на 90,3, и ухмылка матери исчезает.
— Мама! – визжит Джули. Впервые за пять с лишним тысяч километров на радио звучит музыка.
— Это же та песня! – говорит Джули.
Старая. Что—то из конца девяностых, задолго до того, как поп—музыка стала напоминать звуковые дорожки к фильмам ужасов. Джули никогда особенно не нравилась эта песня, но мама застыла, слушая, как песня пробивается через облака помех.
«Трогаются с места и замирают… Взлетают и садятся… Нет более пустого чувства…»
Мать Джули смотрит на радио так, словно певец сидит внутри. Ее глаза начинают блестеть.
«Пол рушится, проваливается… Трясется… Но однажды я отращу себе крылья… С помощью химической реакции…»
Песня заканчивается веселой ироничной партией гитары, и в тишине раздается мягкий молодой женский голос, прерываемый помехами.
— Это К.И.КС.Пи, девяносто и три, Сиэтл. Музыка прекрасно подходит для того, чтобы сбиться в кучу со своими близкими в ожидании смерти.
К удивлению Джули, мать расхохоталась. Она вытирает слезы и улыбается дочери, и та улыбается в ответ в два раза шире. Обе поворачиваются к радио.
— Если вы уже некоторое время слушаете нас, прошу прощения за повтор. Обычно мы стараемся разнообразить эфир, но наши двери были выбиты, пока я записываю это, и у меня мало времени, чтобы собрать плейлист…
Улыбка матери стала натянутой.
— Но все равно, если вы это слышите, значит, оборудование они не разломали, так что наслаждайтесь повторами, пока не кончится электричество. Считайте, что это последнее наше обращение к вам перед большим перерывом. Мне очень жаль, Сиэтл. Америка. Мир. Мы знали, что это не может продолжаться.
Мать Джули ударила по кнопке выключения радио и откинулась в кресле. Ее улыбка исчезла без следа.
— Мама? – тихо сказала Джули.
Мать не отвечает и не реагирует. Ее пустые, как у трупа, влажные глаза рассматривают потолок. Джули чувствует, как ужас скручивает живот. Она выходит из грузовика.
Отец по—прежнему обследует окружающую местность с оружием наготове. Мать рассказывала ей истории о тех временах, когда они были молодыми и безбашенными. Как они встретились в самолете, в очереди в туалет, как он выкрал ее у друзей в аэропорту и поехал показывать Бруклин, как они прятались в своей крошечной квартирке и, в течение нескольких дней, слушали музыку, пили вино, философствовали и разговаривали о том, ради чего готовы бороться. Она знает, что отец изменился, когда изменился мир. Приспособился выживать. И небольшая ее часть – нежная, кровоточащая, столько лет мучимая и разбитая – начинает завидовать ему.
Она блуждает в деревьях, окружающих парковку. Надевает наушники и жмет «плей» на айподе, найденном на мертвой девушке где—то в Пенсильвании. На этом помятом, треснутом устройстве есть песня, которую она включает в те моменты, когда ей нужно напоминание, что мир все еще существует. Что ее семья не одинока.
Песня называется «Для Ханны». О группе она никогда не слышала, да и песня не особенно хороша. Любимой ее делает дата, указанная в файле. Это самая крайняя дата, которую она видела на песнях, как минимум, за последние два года. Все остальные песни ее коллекции выпущены тогда, когда остатки музыкальной индустрии еще функционировали, печатались деньги и производились товары, на которые можно было их потратить. Она верила, что эта песня – баллада, неуклюже сыгранная на расстроенной гитаре – является последней песней, записанной в расцвете цивилизации.
«Ты слышишь меня? – начинается песня. – Подними глаза…»
Она стоит на краю леса, вслушиваясь в красоту немелодичного, унылого тенора певца, и шепотом подпевает, глядя в темноту.
Высокий человек наблюдает за девушкой. Он стоит совершенно неподвижно, глядя на нее через проем в кустах, и, хотя она так близко, что он может разглядеть веснушки у нее на ушах, она его не замечает.
Кто она?
Она не такая, как он. Меньше, мягче – да, он знает, что она женского пола, — но в ней еще что—то. Фундаментальный контраст, не имеющий ничего общего с ее физической формой. Нечто эфемерное, чего он не может объяснить.
Зверь знает, что это. Это приводит его в экстаз. Облако призрачных рук роится вокруг девушки, ласкает ее лицо и шепчет человеку:
«Вот. Вот. Вот».
Человек не понимает. Он чувствует, как его пустота стремится к ней, разъяренный заключенный бьется о стенки его живота, но человек не двигается.
«Что? — спрашивает он. – Что ты хочешь?»
«ЭТО».
Его нога отрывается от земли. Левая нога – вверх, вперед…
«Подними глаза… подними глаза…»
Он останавливается. Из уст девушки вырывается невероятный звук. Он слышал похожие звуки в своей голове – слова – но они всегда были короткими и тупыми, лишенными эмоций, как стук тяжелых ботинок по асфальту. Этот звук удивителен, он иной.
Быть живым сложно. Быть человеком — еще сложней. Но с тех пор, как Р вернулся к жизни, он делает успехи: учится читать, разговаривать, может быть, даже любить. Мертвое население городка тоже подает признаки жизни. Р даже может представить своё будущее вместе с Джули — девушкой, которая заставила его сердце биться снова и которая возродила из пепла новый мир. Но теперь из-за горизонта прибывают вертолеты. Кое-кто хочет восстановить порядок и снова погрузить мир в тишину. Вернуть все на свои места, вернуться в старые добрые времена стабильности и контроля, когда сильный пожирал слабого.
Американскому блогеру Айзеку Мариону удача улыбнулась неожиданно, ослепительно и совершенно заслуженно. Крупное издательство в поисках нераскрытых талантов обнаружило его оригинальный роман, переворачивающий с ног на голову концепцию современной мифологии хоррора, и книга немедленно произвела грандиозный фурор и легла в основу сценария для фильма. В настоящее время готовится экранизация.Мир поражен чумой и стоит на грани вымирания. Покойники ходят по земле и норовят употребить в пищу живых, которые, оставшись в катастрофическом меньшинстве, с трудом держат оборону.
Вы пропустили сладкий звук голоса Р? Вы задавались вопросом, как он относится к сезону праздников? Кто он — постапокалептический Санта или Скрудж? Сократил ли он количество убийств благодаря духу Рождества?Я написал рассказ для журнала «CityArts» о первой зиме Р в качестве ходячего трупа. Этот рассказ менее душевный, чем большинство рождественских историй.
Если вам когда-нибудь подруги предложат погадать на суженого в новогоднюю ночь, не соглашайтесь. И книги со сказочными героями и принцами во время обряда подальше прячьте! Кто его знает, чем все это для вас обернется? Вот мне такого нагадали, расхлебываю теперь. Парень-то из фэнтези оказался! А ведь двадцать лет с того дня прошло… Пошутили тогда, посмеялись и забыли. И, что вы думаете? Приходит ко мне однажды посылка, а в ней колечко с пометкой: «ваш заказ исполнен!» Знала же, что не стоит его примерять!18+.
История приключений и любви девушки-охотницы за артефактами. Героиня — немного мэрисьюшная, спасение мира — присутствует, юмор — встречается, любви — предостаточно. Что делать красивой девушке, если она — придворный артефактор? Правильно — бегать по всему Подлунному миру и добывать для дяди-императора разные магические "игрушки". А что у нас обычно бывает в путешествиях? Красавцы-мужчины, балы, неудобные ночевки под открытым небом, а иной раз и злобные некроманты, желающие твоей смерти. Но приказ есть приказ, значит, снова в путь! Может, по дороге и найду, наконец, настоящую любовь?
Едва Джек Кросби удалила обнаруженное в своей голове следящее устройство — она поняла, что вляпалась в крупные неприятности. На протяжении последних пары недель, ей удавалось не попасться на глаза своему боссу, но девушка понимала, что следующее задание — не более чем уловка, чтобы подстроить её убийство. Выйдя на крыльцо своего дома, Дилан Боуэн был крайне удивлён, увидев красивую женщину, направившую дуло пистолета аккурат в его грудь. Незнакомка сидела на ступенях в луже собственной крови — у неё было несколько огнестрельных ранений и полная потеря памяти. Благодаря её запаху, Дилан прекрасно понимал, кто она для него… Или кем может стать, если не умрёт раньше. Когда память Джек возвращается, девушка понимает, что если её найдут — Боуэны могут умереть.
После мучительного развода Анна Кэрол собиралась начать жизнь с чистого листа. Но стоит ей подписать договор аренды своей новой квартиры, как она попадает в ловушку дьявола. Теперь ей придётся искать помощи в самом необычном месте. Ведь победить дьявола может только другой дьявол… или действительно могущественная ведьма.
Пережив испытания Магических Игр, наёмный маг Сера Деринг вернулась домой в Сан-Франциско. Ей больше всего хочется расслабиться и наконец-то сходить на давно откладываемое свидание с драконом-оборотнем Каем. К сожалению, у вселенной другие планы. Когда одного из сотрудников Кая обнаруживают мёртвым, Кай обращается к Сере за помощью в решении магической тайны, окружающей эту смерть. И где-то между сражениями с монстрами, спасением похищенных детей, срывом планов пиратов и убеждением ворчливого привидения ей помочь, Сера решительно настроена завершить их свидание. «Магические ночи» — третья книга в серии городского фэнтези «Драконорожденная Серафина».
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?