Новый Гольфстрим - [60]

Только на один короткий момент Вера Александровна бросила взгляд на черный зев рупора, как бы спрашивая его: что же теперь она должна делать? И снова цифры, стрелки, рубильник, регуляторы.

И вот из рупора прозвучал снова голос:

— Батареи конденсационных станций выключить!

— Калориферы первой, второй и третьей очереди выключить!

Вера Александровна перевела рубильник. Стрелки электрометров остановились на нуле.

Все слабее и слабее доносился от громоотводов шипящий треск разрядов. Воздух быстро освобождался от электричества.

Вместо эпилога

В доме Академии наук в Чинк-Урте было людно.

Праздновали пятилетнюю годовщину пуска Центрального влагопровода.

Близкие друзья Горновых сговорились собраться в том самом кабинете, где родился проект Нового Гольфстрима.

Горнов последнее время почти безвыездно жил с семьей в Чинк-Урте.

Его лаборатория служила местом практики студентов многих атомо-технических институтов, сюда съезжалась молодежь группа за группой.

Природа Чинк-Урта переменилась, за пять лет изменился и дом Академии наук. Крыша и стены, раньше отгораживавшие комнату-сад от раскаленного воздуха и горячих песков пустыни, были убраны. Сад слился с молодым, но уже тенистым парком. С разливом Чинк-Уртского моря дом оказался на небольшом островке.

Из-за вала, который окружал остров, лежавший на двадцать метров ниже уровня озера, не было видно воды, но с вала развертывалась дивная панорама.

Далеко за горизонт уходили голубые озера, с раскиданными среди них островками. За нешироким проливом высилось серое здание лаборатории, попрежнему суровое, окруженное кольцом черных столбов с изображением черепа и с грозными надписями: «Не подходи! Смертельно!»

Отвесные стены и черные столбы как бы поднимались из глубины озера, отражаясь в его светлой воде. И только этот грозный массив, за свинцовыми стенами которого совершались процессы образования койперита — силы, перебрасывающей миллиарды тонн воды с Арктического моря к пустыням, не гармонировал с лазурными озерами, с зеленью островов, с лимонными и апельсиновыми рощами.

За пять лет почти половина когда-то безлюдной каменной пустыни Чинк-Урта была превращена в аккумулятор солнечного тепла-один из самых больших водоемов, питающих Новый Гольфстрим.

В сильный ветер остров закидывало каскадом брызг и пены. А в безветренную погоду слышался только тихий всплеск прилива, неумолчное жужжание электромагнитного кольца, окружавшего серое здание, да издалека доносился глухой рокот насосных станций, поднимающих в Чинк-Уртское море воду из нижних водоразборов.

Вечером друзья Горнова поднялись на земляной вал. Всходила луна. Когда-то эта луна лила свой синий свет на голые холодные камни остывающей за ночь пустыни. Теперь с моря дул ласкающий теплый ветер. Вдали белели паруса яхт студенческого спортивного общества.

Гости с высоты вала молча любовались развернувшейся перед ними панорамой.

Многие из них были строителями Центрального влагопровода, другие были здесь в те дни, когда пять лет тому назад воздушные раскаленные массы прорвались сюда из Гоби и Такла-Макан.

Воспоминания об этих днях еще живы были в памяти. Суховеи угрожали иссушить и сжечь поля пшеницы и пастбища. Их встретили дождями.

Всюду, куда только не устремлялись потоки горячего сухого воздуха, пускались в действие сотни мощных дождевальных машин. Высоко в воздух летели водяные брызги и фонтаны.

Горячие ветры меняли направление, как бы ища место, где бы можно было прорваться к полям и к плантациям. Но вновь они наталкивались на широкие полосы дождей. Дождевальные машины сосали воду из водоемов и, поворачивая веера стометровых тонких трубок, выбрасывали навстречу суховеям тысячи тонн воды.

Метеорологи следили за движением воздушных масс.

Не было ни одного прохода, где бы мог проскочить сухой горячий воздух, не охладившись и не вобрав в себя влагу.

Но солнце не хотело признавать своего бессилия перед людьми.

Вобрав в себя жар пустынь, суховеи с новой яростью ринулись к полям Казахстана и Средней Азии.

Водоемы дождевальных защитных линий начали мелеть. Реки отдавали последние свои воды. В это время начали бить тысячи фонтанов из скважин, которые по картам Измаила Ахуна бурили слетевшиеся со всей страны мастера скоростного бурения.

Под напором сжатого воздуха всюду полетели ввысь тонкие струи воды, разбиваясь на мелкие брызги. Над пустыней заиграли радуги.

Суховеи повсюду наталкивались на насыщенный влагой воздух. Все же им удалось прорваться в юго-западной части. Прорыв внезапно принял грозные размеры.

В Бекмулатовск пришло сообщение:

— Товарищи, держитесь! Спокойствие! Через два дня воды Арктического моря вступят в нижние озера Чинк-Урта и принесут воду от зоны ливней.

Эту воду ждали все, как могучую армию, идущую на помощь дивизиям, истощившим свои силы в неравном бою с противником.

И вот, наконец, широким вешним потоком хлынули в озера пустынь воды Полярного моря.

Этот день был памятным для всей Советской страны и всего мира. Вода шла по широким каналам, устремлялась в акведуки, начинала разливаться в зонах затопления ближних пустынь. Строители озер гнали ее дальше и дальше. Пройдя через пески, потоки воды исчезали в подземных акведуках, пересекли другую водную артерию пустынь и неслись дальше туда, где мощные машины дождевальных полос, в борьбе с потоками горячего, сухого воздуха, уже высасывали до дна последние водоемы.