Новый библейский комментарий. Часть 1. Ветхий Завет - [436]

32–35 Главная проблема, связанная с судебным разбирательством с Богом, состоит в том, что противостоящие стороны не равновелики (32). Иов нуждается в посреднике, который положил бы руку свою на обе стороны как жест примирения (или, возможно, как символ его власти над обоими противниками). Но такого судьи нет. Хорошо, говорит Иов, я буду сам вести судебный процесс. Но я страшусь начинать такой спор с Богом, если Он не пообещает перестать ужасать меня своею великою силой (34–35). И в главе 10 Иов произносит те слова, которые он хотел бы использовать (или скорее, которые он таки использует) в споре с Богом, в споре, который он рисует здесь в своем воображении.

10:1–22 «Буду говорить в горести души моей». Подобно большинству речей Иова и эта заканчивается страстным обращением его прямо к Богу. Ему недостаточно говорить о Боге в третьем лице, он хочет обращаться прямо к Нему Самому, ибо дело он имеет именно к Нему. Эту речь можно поделить на четыре части: намерения Иова (1–2); повторные поиски мотивов Бога для такого обращения с Иовом (3—7); раздумья о противоречивости целей Бога при сотворении Иова, при удержании его в его нынешнем положении и лишении его спасительной смерти (8–17); вопль к Богу об освобождении от Его страшного присутствия (18–22).

1—2 Иов намерен затеять законную судебную тяжбу с Богом. Как ответчик, он требует перечисления обвинений против него (2).

3—7 Иов ставит три вопроса, размышляя о возможных причинах, побудивших Бога покарать его таким способом. Разве это выгодно Ему (3)? Разумеется, нет. Неужели «очи» Бога подобны глазам плотского человека, если Он так близоруко действует в случае с Иовом (4)? Или у Бога так мало времени в запасе, что Он так спешит обрушить на Иова весь Свой гнев (5–6)?

8—17 Здесь Иов говорит о Боге как о своем Творце и Хранителе. Мы читаем чудесное описание процесса сотворения Иова Богом; при этом упоминается и бережная забота Бога о нем (8—12): Он обделал его как глину, вылил… как молоко и, как творог, сгустил, кожу и плоть соткал на нем подобно ткачу и жизнь… даровал. И в то же время высказывается мысль, будто у Творца была какая–то другая зловещая цель (13): возложить вину на Иова. Иов ни в чем не признает себя виновным; он уверен, что каким бы он ни был — нечестивым или непорочным (15), — попечение Бога о нем сводилось к тому, чтобы сделать его мишенью для своих атак (ср.: 7:20).

18–22 Неужели Иов родился для этого? Он сейчас вдвойне несчастен: он не знает, как приблизиться к Богу, чтобы добиться оправдания от Него (9:11) и он чувствует, что находится в тисках Божьего гнева, заставляющего его страдать вне зависимости от того, виновен он или нет (10:7). Неудивительно, что Иов издает вопль отчаяния (о котором мы впервые читаем в главе 3), смешанный с мольбой об избавлении от Божьего присутствия (которую мы слышим в 7:16,19).

11:1—20 Первая речь Софара: «Простри к Нему руки твои»

Софар производит впечатление самого бесчувственного из трех друзей Иова. Его мысль проста: ты страдаешь, потому что ты тайный грешник (6), поэтому покайся (13–14).

11:1—6 «Тебе вдвое больше следовало бы понести!» Софар — человек принципа; он согласен с Иовом в том, что главной проблемой является вопрос о грехе. Иов — не явный грешник, следовательно, — тайный, но Бог узнал об этом. Иов утверждает, что его суждение верно, и он чист перед Богом (4), но Бог думает иначе и ему, Софару, каким–то образом открылись эти мысли Бога о преступности Иова. Возможно, грех Иова настолько велик, что, наказывая его, Богу пришлось даже предать забвению некоторые из беззаконий его (6). Вполне вероятно, что Иову просто повезло!

11:13—20 Поэтому Иов должен покаяться! Софар пытался убедить Иова в том, что покаяние — это благословение. Там, где Елифаз был мягок и тактичен, Софар резок и безапелляционен. Он уверен, что спасение Иова полностью зависит от его покаяния: только если Иов послушает его и последует его совету, он будет иметь надежду. Иов должен управить сердце свое и обратить его к Богу, он должен всею душою своею устремиться к Нему, а не удовлетворяться внешним раскаянием; он должен молиться (13) и осудить свое недостойное поведение.

Результатом этого будет очищение совести (ты поднимешь незапятнанное лице твое) и чувство безопасности (и будешь тверд, 15). Нельзя не заметить во всем этом некоторую иронию, потому что все, рекомендуемое Софаром, — это как раз то, что Иов постоянно исполнял на протяжении всей своей жизни (1:1).

12:1 — 14:22 Четвертая речь Иова: «мудрость» друзей и справедливость Бога

Этой важной речью завершается первый цикл речей, произнесенных Иовом после высказывания каждого из его друзей. Она состоит из двух частей: в первой Иов обращается к друзьям (12:2 — 13:18); во второй — к Богу (13:19 — 14:22). Но даже в первой части мысль его постоянно отдаляется от друзей и направляется к Богу. Смысл всей речи заключается в следующем: я не хочу иметь ничего общего с вами, сплетники лжи (13:4), я к Вседержителю хотел бы говорить (13:3).

12:2 — 13:19 Сравнение мудрости друзей с мудростью Бога. Иов обращается ко всем своим друзьям, а не только к Софару, говорившему последним. Он отрицает, что они превосходят его в мудрости (2—12), и противопоставляет их мудрость Божьей (13—25). Впервые он так пренебрежительно отзывается о них. Несомненно, саркастически замечает он, только