Новый библейский комментарий. Часть 1. Ветхий Завет - [37]

(конец I века до н. э. — начало I века н. э.) выражена надежда на пришествие царя–воителя из колена Давидова, который соберет рассеявшийся народ Израиля на его земле и будет править им в чистоте и справедливости, подчиняя все остальные народы {Псалмы Соломона, 17:21—46; 18). Но этот персонаж, по–видимому, не имеет божественного происхождения. С другой стороны, Сын человеческий — Божественная фигура из Дан. 7 — снова появляется в / Енох. 45—57. Это сверхъестественная, предсущая личность, Которая правит народами и, в конечном счете, поведет их на суд. Таким образом, у иудеев, знавших Иисуса, имелся некий комплекс идей, на который можно было опереться при формировании представления о Мессии. Из Евангелий следует, что превалировало представление о царственном воителе (Мф. 22:42; Ин. 6:15). Сам Иисус проявлял осмотрительность в применении по отношению к Себе мессианских представлений (Мф. 9:30), однако в Своем самоопределении часто ссылался на ветхозаветные обетования.

Иисус

Жизнь Иисуса следует рассматривать в контексте иудейского мира, особенности которого мы кратко описали. Галилея, где началось Его служение, — это область, которая в иудейском расколе поддерживала традиционные ценности и которой не коснулась эллинизация. Здесь Он избрал Своих учеников. Очевидно, они находились под влиянием различных широко распространенных идей. Один из них был зилотом (Лк. 6:15). Другие, несомненно, склонялись к представлению о Мессии — царственном воителе, который установит свое царство (Мк. 10:35—45; Деян. 1:6). Матфей, как известно, был сборщиком налогов на службе у римлян. Можно представить, какие разногласия были на первых порах у двенадцати апостолов!

Учение Иисуса обращалось к важнейшим проблемам тех дней: истолкованию закона, совершению жертвоприношения, соблюдению субботы, отношениям с Римом и спасению «Израиля» — проблемам, которые, как мы видели, раскололи общество иудеев. Кроме того, Он, по–видимому, нашел поддержку у тех, кто ожидал Мессию. Но, как вскоре обнаружили ученики, Он упорно пресекал все попытки подогнать Его под какой–то стереотип — возможно, именно поэтому терпение Иуды Искариота иссякло. Иисус утверждал Свое высшее право в отношении субботы (Мф. 12:8); настаивал на превосходстве «милости» в вопросе соблюдения ритуала, столь дорогом сердцам фарисеев (Мф. 9:13; 12:12); по поводу закона заявлял, что пришел «исполнить» его (Мф. 5:17), но осуждал тех, кто щепетильно выполняя мельчайшие требования закона, пренебрегал его сущностью (Мф. 23:23). Провозглашенное Им царство было не обещанием победы Израиля, а суровым предостережением избранному народу (Мф. 13:1—51; Мк. 12:1 — 12). Даже Храм не был неприкосновенной святыней. Отношение Иисуса к Храму и священникам было двойственным, ибо Он, несомненно, признавал их высокий авторитет в повседневной жизни (Мф. 8:4), но о Себе говорил, что «здесь Тот, Кто больше Храма» (Мф. 12:6). В других местах Он называет Себя истинным «Храмом» (Ин. 2:19–22; ср.: Мк. 14:58). Своим учением Иисус поставил людей того времени перед трудным выбором. Его проповедь подразумевала переосмысление всех аспектов жизни народа и древнего завета между Богом и Израилем. С этого времени народ Божий не нуждался ни в каких национальных ограничениях (Мф. 8:10–12). Учение апостолов, особенно Павла, тоже обращается к этим темам (Рим. 3:21–22 — о законе; Рим. 9–11 — об Израиле; Гал. 3:27—29 — об иудеях и язычниках; 1 Кор. 3:16 — о распространении понятия «Храм» на церковь; ср.: Евр. 10:11 — 18, где Иисус одновременно и великий священник, и жертва).

Церковь и иудаизм

Отделение Церкви от синагоги не могло быть быстрым и легким. Позиции иудейских лидеров вначале не совпадали. Первыми в оппозицию к Церкви встали саддукеи, которые возражали против учения о воскресении и его мессианских истолкований (Деян. 4:1—3; 5:17—18). При этом некий фарисей по имени Гамалиил выступил в защиту апостолов, по всей вероятности, непреднамеренно (5:33—39). Это могло произойти потому, что первоначальная проповедь апостолов открыто не покушалась на статус Храма и ритуальные установления. Но когда Стефан совершил это, иудейские лидеры единодушно приговорили его к смерти (Деян. 7:42—60). Таким образом, иудейские лидеры уже на раннем этапе воспринимали христиан как некую отдельную группировку. Преследования Ирода Агриппы I (царя Иудеи, 41—44 гг.) касались, к удовольствию иудеев, только христиан (Деян. 12:1—2). А когда христиане не примкнули к иудейскому восстанию 66—73 гг., отношения еще больше обострились. Христиане пали жертвой репрессий, а Иерусалимская церковь бежала в Пеллу, в Трансиорданию. Но окончательное разделение Церкви и синагоги произошло только после восстания Бар–Кохбы в 132—135 гг.

Различие последствий 70 года для двух этих общин очевидно. Разрушение Иерусалима естественно подвигло иудеев на великую переоценку ценностей и пробудило воспоминания о прежних опустошениях, произведенных иноземными властителями. С другой стороны, Церковь, несмотря на свои собственные страдания, могла рассматривать это событие как исполнение слов Иисуса (Мф. 24:1—2). Послание к Евреям (хотя время его создания и авторство оспариваются) показывает, что первоначальная Церковь согласилась с тем, что ритуалы, связанные с Храмом (или «скинией»), больше не имеют отношения к тем, кто во Христе.