Новый библейский комментарий. Часть 1. Ветхий Завет - [18]

Когда исследователи и переводчики задают себе вопрос о том, как понимали тот или иной фрагмент первые читатели, они не просто строят гипотезу, которую невозможно проверить (поскольку у нас нет доступа к сознанию этих людей). Скорее это только путь к формулированию множества второстепенных вопросов: «Как могли восприниматься эти слова в то время? Какие темы и проблемы имели первостепенное значение? Каким концепциям мог противостоять библейский текст?» Задавать подобные вопросы — это не значит утверждать, что мы всегда способны найти безупречные ответы. Иногда вполне удовлетворительный ответ можно вывести посредством «зеркального чтения» самого текста. Очевидно, например, что в Послании к Галатам Павел противостоит определенным людям; более или менее ясны и некоторые проблемы, связанные с его противниками. Порой текст библейского свидетельства более труден для понимания, но в таком случае над ним тем более стоит поразмышлять. Каким бы поразительно актуальным ни было Первое послание Иоанна для современной церкви, оно написано прежде всего затем, чтобы внушить уверенность верующим, которые жили в конце I века и испытывали разнообразные сомнения, частично вызванные отделением некоей раскольнической общины (1 Ин. 2:19). Если мы придем к выводу, что эта община обратилась к той или иной форме гностицизма (о котором нам известно довольно много из небиблейских источников), то ряд других трудностей этого послания прояснится.

Все это не ставит под угрозу библейскую полноту и ясность, ибо подобные суждения не могут исказить главный смысл Библии. Но поскольку Библия была дарована нам Богом в продолжительном чередовании специфических исторических условий, настойчивое изучение этих условий позволяет пролить дополнительный свет на любой трудный фрагмент.

Как важно задавать правильные вопросы

Текст обязательно вызывает у нас вопросы, и мы должны научиться распознавать, какие вопросы неуместны.

Не вызывает сомнений, что по поводу любого повествования целесообразно задавать простейшие вопросы типа: когда? где? кого это касается? как? почему? и т. п. Но важнее всего задумываться о том, каковы тема и цель той части текста, над которой вы работаете, и как содействуют раскрытию этой темы прочие части текста. Часто бывает полезно спросить о том, какие дополнительные темы присутствуют в данном тексте. Иногда стоит задавать вопросы, связанные с употреблением автором определенных слов и выражений, — например, почему Павел использует в данном контексте именно это слово, хотя мог бы использовать другое?

Однако бывают неуместные вопросы. Если, к примеру, спросить: «Что говорит этот фрагмент о христианской убежденности в спасении?», тогда как он, в лучшем случае, весьма отдаленно связан с этой темой, можно «найти» ответы, которых там на самом деле нет. Одним из лучших показателей исследовательской зрелости является своеобразное критическое и вдумчивое расспрашивание самого библейского текста. Если чутко «прислушиваться» к тому, что в нем говорится, то формулирование, снятие, заострение и уточнение вопросов постепенно происходит само собой. Это чрезвычайно важная составляющая проникновения в смысл текста.

Отношение к Библии как единому целому

Сначала необходимо определить место изучаемого фрагмента в истории искупления. Ученые, которые полагают, что библейские книги следует рассматривать отдельно друг от друга, которые не видят в Писании единой идеи, склонны оспаривать этот принцип. Но для тех, кто подходит к Библии тем способом, который отстаиваем мы, это по–настоящему ответственное чтение. Оно означает нечто большее, чем организацию исторического материала Библии в хронологической последовательности, хотя это тоже важно. Подобное чтение предполагает стремление понять религиозную природу этой последовательности.

Один из наиболее оптимальных путей исследования состоит в изучении тех мест, где поздние авторы Писания ссылаются на более ранних. Например, одно из важнейших имен Иисуса в Евангелии от Матфея — «Сын Божий». Во время крещения Иисуса голос с небес провозгласил: «Сей есть Сын Мой…» (3:17). И тут же Дух возводит Иисуса в пустыню для искушения. Там Иисус проводит сорок дней и сорок ночей в строгом посте. Первая атака дьявола начинается с поддразнивания: «Если Ты Сын Божий…» (4:3). Иисус отвечает словами из Втор. 8, которые первоначально были адресованы Израилю. В этот момент просто невозможно не вспомнить, что уже в Исх. 4 Бог называет Израиль Своим сыном. Будучи сыном Божьим, Израиль провел сорок лет в пустыне, наставляемый Богом, но так и не сумел понять, что «не одним хлебом живет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа» (Втор. 8:3; Мф. 4:4); Иисус, истинный Сын, проводит в пустыне сорок дней и доказывает, что усвоил этот урок. По сути дела, весь этот фрагмент пересекается с темами, почерпнутыми из Исхода, и всюду Иисус выступает как такой «Сын», каким Израиль не был никогда: смиренный, стойкий, покорный Божьему слову — другими словами, как средоточие истинного Израиля. И это становится главной темой Евангелия от Матфея.

Читатели–христиане сразу обращают внимание на то, как Павел трактует закон, как в Послании к Евреям показано отношение к системе жертвоприношений, как в Апокалипсисе то и дело встречаются ссылки на Даниила и Иезекииля, — и это лишь небольшой перечень текстуальных связей между книгами Ветхого и Нового Заветов. Следует постоянно удерживать в сознании перспективу истории искупления. Допустим, разбирая Исх. 4 и строго придерживаясь его ближайшего контекста, христианский преподаватель или проповедник непременно почувствует необходимость указать на то, что тема «Сына Божьего» развивается параллельно теме милостивого самораскрытия Бога. Не впадая в анахронизм (который привносит в древние тексты содержание более поздних) или мелочный педантизм (который отрицает взаимосвязь канонических книг), такой христианин будет стремиться понять, каким образом (как настойчиво утверждает Евангелие от Иоанна) Писание повествует о Христе.