Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни - [21]

– Я думал, это такой штырек…

Господин Верлат, изучая инструкцию к только что приобретенному им в “Гамме” огнетушителю, залил пеной всю свою комнату. Уборщикам пришлось вкалывать целый час, чтобы навести порядок. Бедный Верлат путался у них под ногами и хныкал.

– Я нечаянно, правда, я не хотел.

– Еще как хотел, – решила глава хозяйственной службы.

И дабы не поощрять дурного примера, во время чаепития объявила, что господин Верлат должен сам оплатить расходы по уборке. Возможно, дирекция таким образом мстит Верлату за его угрозу подать на нее в суд, ведь он отстаивает право держать домашних животных. Меня бы это ничуть не удивило. Страх жильцов перед пожаром нужно вытеснить страхом оплаты поврежденного имущества. А мы тут вечно опасаемся всего и вся. Вот в чем, несмотря на многие сходства, поразительное различие между малыми детьми и пожилыми людьми: дети никогда не боятся, старики боятся всегда.

ПЯТНИЦА 6 марта

Сегодня СНОНЕМ снова едет ужинать по программе дегустации национальных кухонь. Так что обедаем сдержанно.

Одна подруга госпожи Схаап два года ожидала своей очереди в наш дом престарелых. На прошлой неделе она уже заняла второе место на листе ожидания, но скоропостижно скончалась. Бедняжка Схаап в слезах, она все время считала минуты до прибытия своей лучшей подруги. Мир часто жесток к старым людям.

В Норвегии тоже есть лист ожидания. Кандидатам желательно числиться в нем как можно дольше: “Нет-нет, только после вас”. Это очередь для осужденных преступников, которым приходится ждать, пока освободится тюремная камера.

Я держу в поле зрения госпожу Схансле из-за ее особой манеры высказываться. Когда-то я услышал от нее: “Они из каждой дохлой мухи делают слона в посудной лавке”. Если не ошибаюсь, речь шла о теракте в Ираке.

Сегодня она выдала очередное мудрое изречение: “Дорога на кладбище вымощена опухолями”. Вряд ли госпожа Де Ганс ее поняла. Вчера за чаем она рассказывала всем и каждому, кто захотел ее слушать, что у нее в животе доброкачественная опухоль. “Величиной с голубиное яйцо. Как у маленькой голубки”.

Кто-то поинтересовался, какого именно размера голубка.

Этого наша Гусыня-с-голубиным-яйцом точно не знала.

И все это говорилось на полном серьезе.

СУББОТА 7 марта

Больше всего нам понравилось, что можно было есть руками. Эверт немного измазался соусом, и даже не нарочно. После некоторой практики еда без столовых приборов оказалась самым простым делом в мире. В эфиопском мире. Потому что вчера мы ужинали в очаровательном эфиопском ресторане на улице Марниксстраат. Так как никто из нас не имел представления о кухне этой страны, мы, делая заказ, положились на выбор повара. Результатом было большое круглое блюдо на четыре персоны. На нем красовался блин примерно такого же диаметра с кусочками разнообразной пищи. Отрываешь часть блина и с его помощью отправляешь в рот кусочек мяса, рыбы или щепотку зелени. Граме ухватил довольно солидный кусок чего-то неопределенного, после чего ему пришлось, запрокинув голову, полоскать рот банановым пивом Эверта. Хорошо еще, что не белым вином. Эверт воспользовался поводом, чтобы перейти на кокосовое пиво.

– Не боишься смешивать, дорогой? – сказала Леония и нежно погладила Эверта по последним волосам.

Даже в полумраке ресторана мне показалось, что он покраснел.

Мы вкусно поели и очень весело провели время. Африканские хозяева заведения встретили нашествие стариков изумленными взглядами, но весь вечер разбивались в лепешку, чтобы угодить нам. В большинстве случаев приходится рассчитывать на недоумение и только потом на теплое отношение.

– Как хорошо, что вы так делать. На ваше здоровье! Мы принимать один старик или старый женщина, но сразу восемь мне никогда еще не было.

Вообразите себе какой-нибудь африканский акцент, и получится трогательная речь.

Ужин продлился немного дольше, чем было запланировано, но Леония умаслила шофера такси “Коннексион”, и он подождал нас четверть часика. Как ей это удалось, она сохранила в тайне.

Сегодня день отдыха.

ВОСКРЕСЕНЬЕ 8 марта

Вчера вечером госпожа Смит забыла надеть подгузник. Когда она после ужина встала из-за стола, оказалось, что на ее платье выступило большое мокрое пятно. Благодаря узору оно не так уж сильно бросалось в глаза. Если бы кто-то тихим шепотом посоветовал госпоже Смит немедленно удалиться, ничего бы не случилось. Но ей не повезло: мокрое пятно попалось на глаза злобной госпоже Слотхаувер.

– А я-то думаю, чем тут воняет! – воскликнула госпожа Слотхаувер намного громче, чем было нужно.

И указала на злополучное платье. Госпожа Смит опасливо посмотрела вниз. А когда подняла голову, увидела десять пар устремленных на нее глаз. Она прикрыла руками свой зад, чтобы спрятать пятно.

– Вы, разумеется, забыли надеть подгузник. А мы теперь должны дышать вонью. И стул, на котором вы сидели, придется обивать заново, запах еще не скоро выветрится.

Госпожа Смит тихонько взвыла. Теперь она одной рукой держалась за платье, а другой закрывала лицо.

– Слезами горю не поможешь, – сказала Слотхаувер.

– Если ты сейчас же не заткнешься, получишь по морде, – прошипел Эверт, делая вид, что ищет, чем бы привести в исполнение свою угрозу.