Новые законы робототехники. Апология человеческих знаний в эпоху искусственного интеллекта - [46]
Конечно, социальные сети позволили определенным сообществам связаться друг с другом, и в некоторых случаях они поддержали похвальные социальные движения. Мы не стали бы тем не менее соглашаться с повальной автоматизацией в здравоохранении и образовании, если бы она привела к тому, что миллионы учащихся не смогли получить основные сведения о математике или науке, или если бы она вызвала сотни случаев ущерба, который можно предотвратить. Пора отнестись к нашей автоматизированной публичной сфере серьезней, прежде чем в нее смогли проникнуть еще более опасные субъекты. Для этого потребуется подписаться под двумя простыми принципами. Во-первых, защита свободы слова применима прежде всего к людям, а к ИИ она если и применима, то лишь во вторую очередь. Крупные технологические фирмы более не должны скрываться за принципом «свободы слова» как универсальным талисманом безответственности. Во-вторых, ведущие фирмы должны взять на себя ответственность за то, чему они отдают приоритет и что они публикуют. Они более не могут винить «алгоритм» в распространении вредной информации и подстрекательстве. Мы можем либо потребовать от ИИ человеческих ценностей, либо страдать от того, что он будет взращивать в нашей же среде бесчеловечность. Середины тут нет.
Конечно, всегда будут споры о точном определении контента, который в социальном плане настолько опасен, что его нужно запрещать, скрывать или понижать в поисковом рейтинге и новостных лентах. Откровенный расизм, распространение порочащих сведений и отрицание базовых научных фактов – вот то, с чего было бы неплохо начать, особенно когда все эти факторы прямо угрожают жизни и средствам к существованию. В таком процессе определения угроз ключевую роль должны сыграть специализированные рецензионные советы[281].
В идеальном случае они должны отражать ценности пользователей платформы и взвешенные позиции экспертов в данной области, а также включать юристов, способных установить непростой баланс между свободой слова, конфиденциальностью и другими ценностями.
Еще важнее переосмыслить отношение между новыми и старыми медиа. Большинству журналистов, несмотря на все их хорошо известные прегрешения, можно доверять в том, что они, по крайней мере, пытаются проверять точность новостей, отчасти потому, что на них лежит юридическая ответственность: бездумная ложь может стать причиной судебного обвинения в клевете. Тогда как лоббисты технологических фирм убедили слишком большое число законодателей и регуляторов в том, что их платформы следует считать такими же проводниками, как и любые другие, то есть чем-то вроде телефонной линии. Эта удобная характеристика позволяет им избегать ответственности за клевету[282].
Подобную безнаказанность можно было понять, когда Facebook и Google были начинающими компаниями. Но теперь это анахронизм. Авторитарная пропаганда заполонила новостные ленты и поисковики[283]. Facebook может снимать с себя ответственность за распространение фальшивых историй, в которых утверждалось, что папа римский одобрил кандидатуру Дональда Трампа или что Хилари Клинтон – сатанистка[284]. Однако с тех пор он взял на себя больше ответственности за политические кампании. Как сообщали Алексис Мадригал и Иэн Богост, «компания поощряет рекламодателей передавать ей все бразды правления, что позволяет Facebook самостоятельно распределять средства на рекламу, аудитории, графики и бюджеты»[285]. Также он экспериментирует с содержанием и внешним оформлением рекламных объявлений. В какой-то момент ИИ не столько ищет аудиторию, сколько ее создает, и выступает не столько проводником послания, сколько его соавтором.
Во многих контекстах крупные технологические фирмы – это не только платформы, но также и публикаторы, не только посредники, но и медиа. Их собственные конструктивные решения означают, что резюме материалов, которые распространяются в Facebook, а также выдаются в мобильных приложениях и настольных версиях Google, стремятся выглядеть одинаково авторитетно, независимо от того, какой у них источник[286]. Соответственно, история из сфабрикованного издания Denver Guardian, в которой Хилари Клинтон безосновательно связывалась с самоубийством агента ФБР, может предстать столь же авторитетной, как и получившее Пулитцеровскую премию журналистское расследование, в котором подобные теории заговора разоблачались[287]. К тому же Facebook получает и более прямую прибыль от фейковых новостей: чем больше пользователи делятся какой-то историей (каковы бы ни были ее достоинства), тем больше рекламных прибылей она приносит[288]. К концу выборов 2016 г. фейковые новости в Facebook в этом плане превзошли по эффективности реальные новости[289]. Нам всем известно, что Facebook помог кампании Трампа сосредоточить свои силы на афроамериканской аудитории, чтобы подавить их голоса
