Новые рассказы Южных морей - [21]
«Благослови нас, о Господи, и дары твои…»
— Сесть!
Что же мы там пели?
После чая посуду моют тоже всей командой, потом учебное время. Мальчики сидят под яркими лампами, склонив головы над книгами. Брат в черном, держа ремень наготове, шныряет вдоль рядов, чтобы вовремя воздать за лень и жульничество.
Восемь часов, идем в церковь на молитву. Время спать. Длинные ряды кроватей в командных спальнях.
Наконец, все стихает, слышно только сонное дыхание. Я выскальзываю из кровати, натягиваю на себя одежду и на цыпочках, не надевая ботинок, бегу на балкон, оттуда — на темную лестницу, ведущую в уборную. Прижимаюсь к стене и боком скольжу вниз. Ни звука. Обогнув темное крыло здания, я выхожу на залитый лунным светом внутренний дворик. Я должен воспользоваться этой возможностью и постараться добраться так, чтобы меня никто не заметил, до раздевалок, которые находятся в другом крыле здания.
Быстро перебегаю двор, и вот я уже в тени колонны. Здесь я останавливаюсь перевести дух. Пока все хорошо. Если меня поймают, мне грозит шесть самых горячих. Наверняка. Господи, я только что вспомнил. Они иногда запирают раздевалку. Фу ты, надеюсь, что не сегодня.
Торопливо дергаю дверь, и она открывается. Свет не горит, однако через высокие окна пробиваются яркие лунные лучи и брызгами разлетаются по полу. Все, что угодно, может скрываться во тьме около шкафов. Сегодня жаркая ночь, но у меня стучат зубы и дрожат коленки.
Может быть, стоит вернуться. Меня еще не хватились. Нет. Надо выбраться отсюда. Надо выбраться. Завтра меня все равно ждет ремень, когда Дикки увидит мою арифметику. Надо драпать. Подальше от этой «да, сэр», «нет, сэр» тюрьмы с ее командными играми и рвотными овощами, и тушенкой, и громилами-братьями.
Но хуже всех старый директор. Хотя дерется он не так больно, как Дикки, но все равно он тупой старый козел. Ребята говорят, что как-то мышь взобралась по его штанине вверх и свалилась замертво. Вечно болтает о том, как он изо всех сил старается для нас и какие мы неблагодарные. Он всегда знает, когда мы увиливаем от исповеди, а потом допрашивает нас о грехах. Не могу больше.
Я достаю из шкафчика свитер и сандалии, надеваю свитер, беру сандалии в руку и ищу другой шкафчик, где есть фляжка с водой. Я готов. Вдруг что-то трещит у меня за спиной. Я в ужасе приседаю и, вжимаясь в шкафчик, стараюсь закрыть себя дверью. Никого. Наверно, скрипнула перегородка. На улицу!
Поле залито лунным светом и так же пустынно, как двор. Пока все в порядке. Никто за мной не следит — кроме того, кто мне все время мерещится. Я быстро бегу от тени к тени, червем пролезаю под калиткой, вскакиваю и бегу по дороге.
Возле сосен я сажусь, надеваю сандалии, потом поднимаюсь и опять бегу. Вот я уже карабкаюсь по невысокой каменной стене, огораживающей школьную территорию, и бреду по дороге в компании собственной тени. Я слишком устал, чтобы бежать. Сосны не задерживают ночной ветер, я полон навевающим мечты одиночеством, но волнение не оставляет меня. Мне нужно выйти на настоящую дорогу, тогда я, как кошка, найду свой дом.
Вдали жужжит автомобиль, его фары похожи на две круглые надутые луны. Я бросаюсь прочь с дороги и прячусь в густом кустарнике. Жужжание переходит в рев, сверкают фары, разгоняя придорожные тени. Визжат тормоза, автомобиль резко останавливается, распахиваются дверцы, и меня хватают две фигуры в черном.
— Что это значит? Ты куда собрался? Выбрось это из головы и лезь в машину.
Меня заталкивают на заднее сиденье, и мы едем… обратно к началу.
Мне все равно. Все равно. Все равно. Пусть теперь делают со мной, что хотят. По крайней мере я им показал, ведь показал?
Меня ведут в кабинет к директору.
— Итак, мой мальчик, ты хотел бежать. Хорошенькая благодарность за наши труды и заботу. Хотя тебе, наверное, кажется, что их недостаточно. Может быть, ты хочешь сказать, что тебе у нас не нравится?
— Я не знаю, сэр.
— Если тебе было плохо, почему не пришел ко мне? Мы бы с тобой поговорили. Ты понимаешь, что мы беспокоились за тебя?
— Мне все равно.
— Так вот как ты к нам относишься.
Рука резко взлетает и бьет меня по лицу.
— Почему ты сбежал?
Я молчу.
— Ты заранее придумал взять свитер?
Вот и старина Дикки явился.
— Скоро тебе будет жарко, мой мальчик, ха, ха. А это что такое? Эге, фляжка?! Ты и завтрак прихватил?
— Нет, сэр.
— А что же ты собирался есть?
— Я думал, найду по дороге какие-нибудь фрукты, сэр.
— Значит, ты планировал не только бегство, но и кражу! Ты понимаешь, мой мальчик, сколько преступников именно с этого начинали свою печальную жизнь?
Старину Дикки начинает заносить, но босс кивает ему на дверь.
— Благодарю вас, брат.
Дикки, подобрав полы рясы, уходит. Босс выдвигает ящик и достает ремень.
— Очень сожалею, мой мальчик, но мой долг научить тебя отличать добро от зла. Я совершил бы большую ошибку, если бы не наказал тебя за сегодняшний проступок. Однако помни: мне это причинит еще большую боль, чем тебе. А теперь пойди к тому стулу.
Я закусываю губу, чтобы сдержать слезы, когда шесть ударов один за другим ложатся на мой незащищенный зад.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.