Новые приключения разведчиц - [23]

"Текилы бы ей, не выдержит она, - робко сказал "Красная Рука".

"Так у нас же спирт есть, для обеззараживания. Из схрона взяли, целый литр". Развели спирт водой градусов до восьмидесяти. Лучше было бы применить красное местное вино, которое по крепости не уступало коньяку или водке и изготавливалось из плодов и фруктов. Зоя пить спирт не хотела, но её заставили и она, выпив бокал, сразу почувствовала сладкое опьянение, какое давно уже не испытывала. После второго, а затем третьего бокала Зоя опьянела окончательно. Её лианами привязали к лавке, лохматый человек сел на её ноги, туземец на грудь, так была обеспечена неподвижность Зои, и Тарновский приступил к извлечению пули. Он никогда не делал этого, но сумел извлечь пулю с помощью острого кинжала. Все вздохнули с облегчением, а Зоя мгновенно уснула.

"Не думал, что это делается так быстро" - сказал "Красная Рука"

"Вы отличный хирург"- поддержал его необычный человек, - ей нужен покой и сон. Я предоставляю вам свои апартаменты для временного госпиталя. Вести её в ваш посёлок нельзя, об огнестрельном ранении сразу узнают жрецы. Я знаю, что среди папуасов полно сексотов, они с радостью доносят жрецам о всех необычностях в посёлке".

Путники извлекли припасы, и после сытного обеда расположились на отдых. Необычный человек начал свой рассказ:

"Меня зовут Пулково Александр Леонидович, учёная степень доктор наук. Мой отец работал по проблемам атомного ядра. Великий Резерфорд был с ним на ты. Он пользовался авторитетом в научных кругах. В 1937 году, не без участия разведки, был направлен в Германию, в специальную лабораторию по изучению энергии ядер тяжёлых элементов с целью, якобы, обмена опытом. Он смог получить политическое убежище в США, чем навсегда разорвал связь со страной Советов. Я родился в России, в 1926 году. В 1938 году получили разрешение навестить отца в Германии. В СССР мы не вернулись, вместе с отцом стали гражданами США. Я получил блестящее образование и пошёл по стопам отца, но меня интересовали несколько другие проблемы. После войны жил во Франции, преподавал в Сорбонне, в 50-60 годы перебрался в Германию. В это время у меня возник интерес к вопросам, которые официальная наука не признавала и считала весьма сомнительными: я изучал возможность перемещения во времени и в пространстве. Написал ряд статей, которые доказывали относительность времени и возможность перемещения в другие эпохи, как в сторону прошлого, так и в сторону будущего. В научных кругах к моим статьям отнеслись скептически и за моей спиной крутили у виска указательным пальцем, начитался де профессор романов Брэдбери. Итак, статьи мои называли околонаучными, меня не желала принимать всерьёз европейская наука, а советская с наслаждением смешала с грязью. Я был сыном эмигранта, в СССР такого не прощают. Но я вздохнул с облегчением, увидев, что есть немало людей, которые разделяют мои убеждения. В большинстве это молодые учёные, стремящиеся отойти от упрощённого миропонимания и опровергнуть, стоящие на пути прогресса постулаты. Нас собралось около пятидесяти шести человек. Самому младшему было двадцать пять, старшему около шестидесяти восьми. Тогда нас объединяла лишь общая идея, и мы быстро нашли общий язык. В 1968 году нами заинтересовалась некая благотворительная организация, которая поддерживает материально прогрессивные научные изыскания и называется "Эдельвейс". Организация начала выделять нам некоторые суммы денег для проведения экспериментов, и мы готовы были "прыгать от радости". Так прошёл год, а осенью 1969 года произошло значимое для нас событие: "Эдельвейс" предложил нам переехать в современный и оборудованный по последнему слову техники научный центр, расположенный где-то в районе острова Мадагаскар. Мы ликовали. Все расходы организация брала на себя, каждому из нас был открыт счёт в швейцарском банке. Теперь наши близкие были материально обеспечены, а мы могли спокойно работать. Окончательно мы поверили в это чудо только на теплоходе, когда из Гавра мы отплыли к безымянному острову, расположенному где-то около Мадагаскара. Мы пребывали в эйфории: есть люди, которые сочувствуют нам, предоставляют полигон для проведения испытаний, не ограничивают научную фантазию. Тогда в осенний хмурый день, смотря на исчезающий вдали Гавр, никому даже в голову не пришло усомниться, разобраться, что это за организация, щедро бросающая деньги на сомнительные проекты. Мы, не признанные, мечтали о мировой славе, Нобелевских премиях, научном лидерстве.

Прибыв на остров, мы были приятно удивлены комфортными условиями быта и современно оборудованными лабораториями. Работа воспринималась, как сплошное удовольствие. Мы работали над темой перемещения в пространстве и времени. За работу взялись с жаром энтузиастов. На острове не было препятствий для смелых экспериментов. Мы трудились столько, сколько желали и над чем желали. Работа воспринималась нами, как сплошное удовольствие. Ни раз в прошлой жизни мы не испытывали аналогичную свободу, какой пользовались на острове и уже через три месяца получили определённые результаты.