Новые приключения гардемаринов - [4]

Юноша лихо отплясывал и пел под аккомпанемент своей мандолины, вовлекая в танец всё новых прохожих.

Вот он подскочил к двум синьорам в плащах и масках. Крутясь перед ними, как юла, «паж» зацокал языком, выводя озорную мелодию.

Но синьоры, не поддаваясь общему веселью, держа руки на эфесах шпаг, настойчиво продирались сквозь толпу, спеша к пристани.

И тогда «паж» бросил в одного из них маскарадное красное яйцо, начинённое мукой. Скорлупа разбилась, мучное облако запорошило плащ и маску. Мужчина снял носатую маску, протирая засорённые глаза. Это был Саша Белов.

«Паж» расхохотался и скрылся в толпе.

В то время, когда спутник Белова — под маской в нём невозможно было узнать князя Оленева — помогал другу чистить плащ, из гондолы на набережную вышла женщина в жёлто-чёрном плаще и пересела в портшез. Слуги подняли носилки на плечи.

Этого мгновенья было достаточно, чтобы Саша и дама увидели друг друга.

Она быстро скрыла лицо под маской, слуги припустились бегом, и скоро портшез скрылся в толпе.

— Ба-атюшки! — потрясённо воскликнул Саша.— Узнаешь старую знакомую?

— А как же…— отозвался Оленев.— Герцогиня Елизавета — Иоганна — Луиза Ангальт-Цербстская, а попросту мать нашей Фике и большая авантюристка!

Друзья бросили гондольеру монету и направились в сторону корабля, стоящего на рейде.

Это был парусник «Святая Софья».

Оленев и Белов с интересом осматривали каюту. Перед ними стоял мужчина в морской форме.

— Сердечно рад встрече с соотечественниками… Помощник капитана Сизов… А сам капитан будет,— он посмотрел на часы,— через час. Он сошёл на берег с нашим гостем,— Сизов слегка заикался.

— Каким гостем? — Саша напряжённо ждал ответа.

— О, это история с трагическим началом и хорошим концом. Мы подобрали его в море, окровавленного, умирающего. Капитан его выходил. Они пошли к кузине барона Брокдорфа, даме весьма знатной… Располагайтесь.

Друзья согласно кивнули и уселись за узкий стол. Пальцы Саши нервно барабанили по столешнице.

На столе появились роскошные, экзотические дары Венеции: омары, крабы, какая-то рыбная мелочь на блюдах и, наконец, бутылки.

— А вот и киянти,— радостно сообщил Сизов.— Лучшее итальянское вино! Его только что привезла на корабль родственница Брокдорфа — в благодарность команде.

— Как она выглядела? — перебил Саша.

— Очаровательно! — Сизов, копируя гостью, принял кокетливый вид, стараясь жестами передать её изящество.— Жёлтая с черным мантилья, шляпа с пером. И такая щедрая! Три ящика вина!

Друзья переглянулись.

— Куда пошёл Корсак? — быстро спросил Оленев.— Вы знаете адрес?

— Кажется, Большой канал… Как это?.. Каналэ Грандэ, палаццо Неро… Названия — язык сломаешь. Сейчас я уточню. В судовом журнале записано.

Сизов взял журнал и увидел грубо вырванные страницы.

— Вырвано…— прошептал он потрясённо.

— Иоганна,— уверенно сказал Саша, вставая.— Боюсь, мы опоздали! Идём.

— Не пори горячку. Осталось,— Оленев посмотрел на часы,— четверть часа. Мы можем разминуться с Алёшкой. И потом, не пропадать же омарам…

Толпа на улице пела, плясала, веселилась… На выгнутом аркой мостике расположились, веселя публику, бродячие циркачи, играл оркестр, дрессированная обезьянка, усевшись на плече «пажа», собирала в шляпу деньги за выступление.

Праздничный шум долетал до небольшой, уютной, богато обставленной гостиной в доме Христины Бевернской. На столах и подставках много цветов. Часы на инкрустированном столике играют нежную мелодию.

За столом, заставленном вином и фруктами, сидят хозяйка дома, Корсак и Брокдорф.

— Ваш поступок полон истинного милосердия,— сказала, обращаясь к Алеше, Христина.— Примите ещё раз слова благодарности.

— Отныне у вас нет более верного друга, чем я,— добавил Брокдорф.— Я хочу сделать вам подарок.— Он отстегнул шпагу и торжественно на вытянутых руках преподнёс её Корсаку.— Это — фамильная реликвия… Взамен вашей шпаги, что по моей вине покоится на дне морском.

Корсак встал.

— О, это слишком дорогой подарок… Семейные реликвии должны жить в своём доме.

— Вы ошибаетесь, это вовсе не дорогой подарок, хотя ему нет цены. Мой прадед по материнской линии получил её от королевы. На первый взгляд в ней нет ничего особенного, но опытный человек может оценить это оружие по достоинству: клинок из дамасской стали на два дюйма длиннее обычного, а эфес облегчён на полфунта и имеет очень удобную форму.

Брокдорф неожиданно сделал выпад и резким взмахом рассёк свечу.

Христина приподняла свечу, на подсвечнике осталась чисто сбритая её половина. Это походило на фокус.

— Браво! — воскликнула Христина.

— Ходит легенда,— продолжал Брокдорф,— что эта шпага принадлежала великому флибустьеру Дон Джону! Надеюсь, вам понравится мой подарок.

— Дорогой Брокдорф, я не смею злоупотреблять вашим великодушием.

— Ах, оставьте, Корсак! Что может быть дороже жизни?

— Любовь,— подсказала Христина.

— Вы, как всегда, правы, любимая,— барон нежно поцеловал её руку.

— Разрешите откланяться,— сказал Корсак.— Корабль не может долго оставаться без капитана.

Как только за Алёшей закрылась дверь, королева Христина судорожно глотнула воздух и стала медленно опускаться на пол. Брокдорф бросился к ней и едва успел подхватить на руки.