Новые пирамиды Земли - [7]

– Ну, здравствуй, Витек!

Седовласый крепыш замолчал на середины фразы и некоторое время с недоумением разглядывал гостя, словно видел его впервые в жизни. Наконец, на круглом лице Виктора появилась полупьяная, счастливая улыбка:

– Илюха! Провалиться мне на месте, если это не ты! Забурел, забурел, сучий кот! Морда стала гладкой, прыщи куда-то пропали… А костюмчик-то – обалдеть, такой, наверное, не одну сотню баксов стоит! Илю-ю-ха, друг!

С грохотом поставив кружку на столик, обильно засыпанный чешуей и костями от воблы, Виктор бросился обнимать старого школьного друга. Тот невольно поморщился, подумав «Ну, конец моему костюму. Хоть бы жирные руки вытер, Лопух!»

От Виктора пахло нищетой и каким-то едким лекарством. «Не хватало только заразиться какой-нибудь дрянью!» – с тревогой подумал банкир и попытался отстраниться от бывшего приятеля, но тот не выпускал его из крепких объятий и все норовил чмокнуть в щеку. Илья едва смог оттолкнуть его, и Виктор тотчас стал наполнять кружки, теперь уже четыре, из торчавшего посреди столика крана.

– Не беспокойтесь, Виктор Галямин уже не заразен, – вдруг послышался позади чей-то бархатистый, необычный голос.

Дыхание у Ильи перехватило. Ему показалось, что он слышит не одного человека, а хор, сотканный из голосов нескольких десятков людей. Среди них были, кажется, и женщины, и даже дети…

– Уже не заразен?! – сдавленно переспросил он, не поворачивая головы. – Вы хотите сказать, что мой школьный друг болел чем-то то опасным?

– Да, два года назад он заразился рейком. По этой прискорбной причине его и демобилизовали из армии, где Виктор дослужился до звания майора инженерных войск. К сожалению, узнав о тяжелой болезни, его бросила жена. Она погибла через несколько дней в железнодорожной катастрофе, возвращаясь вместе с дочерью домой в Краснодар.

Илья судорожно сглотнул и вопросительно взглянул на Виктора. Как тот отреагирует на такое уж слишком бесцеремонное копание в его прошлом? Но Виктор, казалось, даже не слышал этих жестких слов, а продолжал увлеченно о чем-то говорить, одновременно наполняя кружки пенящимся пивом. Его голос таял, словно кусочек масла на раскаленной сковороде, и так же быстро таяли и все другие звуки, что наполняли пивную. Затем настала полная тишина. Странно…

Странно?

Илья скосил глаза влево и увидел, как коротышка-клоун пристально смотрит на него, слегка приоткрыв губы. В карих глазах его светилось невероятное напряжение, словно тот изо всех сил пытался что-то услышать. Но что же?

Ответ пришел сам собой. Коротышка изо всех старался понять, о чем говорил незнакомец в сером свитере, но почему-то не мог. Неужто, телепатия?!

– Нет, не совсем, – сзади вновь послышался поразительный полифонический голос. – Виктор и Андрон, как и все наши соседи, воспринимают сейчас наш разговор как звон пивных кружек. Но, вообще-то говоря, выбор звуковой маскировки совершенно произволен… Андрон, присоединяйся к нашей беседе.

– Удобная штука, – сдавленно отозвался Илья, тупо глядя на грязный столик. – Очень пригодилась бы при ведении деловых разговоров на различных светских тусовках. Почему я не слышал прежде о звукомаскировке?

– О, вам предстоит узнать еще о многих других удивительных вещах, Илья Борисович… Да вы обернитесь, не бойтесь! Неудобно все-таки разговаривать, стоя спиной к собеседнику.

Собравшись с духом, Илья обернулся.

Сомнений не было: человека в сером свитере он знал! Вернее, его облик был ему хорошо знаком с детства. Вытянутое худощавое лицо, высокий гладкий лоб, тонкий с легкой горбинкой нос… И глаза, огромные, чуть ли не в пол лица темные глаза, похожие на бездонные озера! В них светилась мудрость веков. Этот человек все знал и все мог понять, и для него не было никаких секретов ни на земле, ни под землей, ни там, в небесах…

– Господи! – прошептал Илья, ошеломленно глядя на знакомого незнакомца. – Неужто, вы…

– Иисус Христос? – улыбнулся тонкими губами мужчина. – Нет, разумеется, я не сын Божий, хотя мне и исполнилось недавно тридцать три года. Меня зовут Вольга, я философ.

Илья лихорадочно соображал. Виктор продолжал о чем-то беззвучно говорить, время от времени разражаясь лошадиным хохотом, но молодому банкиру было не до него. Интуиция всегда была его самым главным талантом, и эта интуиция не просто подсказывала, а вопила: беги! Беги прочь, пока ты не утонул в этом темном омуте!

– Почему же именно темном? – словно угадав его мысли, снисходительно улыбнулся Вольга. – Считайте, что перед вами расстилается озеро Светлояр, и там, в глубине его хрустальных вод, сияют купола легендарного Китеж-града. Неужто вам, русскому человеку, не хочется скинуть костюм от Деланджи и нырнуть в сияющие глубины?

– Зачем? – сипло вопросил Илья. – Зачем я должен туда нырять?

– Ну, хотя бы из любопытства. А может быть, именно вам предстоит поднять святой город из небытия? Почему бы и нет? Человек вы умный, предприимчивый, богатый… Вы гордитесь своими деловыми качествами, а что сделали-то для России? До сих пор только брали.

– Лопатой, двумя лопатами греб народные денежки! – горестно возопил Андрон. Он ловко извлек словно бы из воздуха пенсне с треснувшим стеклом и, вставив его в правый глаз, вперил в молодого банкира прокурорский взгляд. – И мой вклад, сукин кот, именно он спер, когда работал в мытищенском отделении банка «Чара». Двести двадцать две тысячи семьсот тридцать пять рубликов по нынешнему курсу – будьте любезны, оприходованы этим типом в виде китайской вазы восемнадцатого века, что стоит в него в особняке в Знаменках, прямиком в третьем по счету сортире. Шеф, скажите ему, чтобы он немедленно вернул мне вазу, или хотя бы переставил в спальню своей жены, красавицы Катерины!