Новые миры Роберта Шекли. Том 1 - [8]

— Ну, Клара, — сказал Драмокл, — надеюсь, ты довольна?

— Конечно, сир, — ответила Клара. — Но могу ли я поинтересоваться, что означает «режим номер четыре»?

— Коротко говоря, это означает, что ты будешь жить в своем замке, ни в чем не нуждаясь, однако не сможешь выходить за крепостные стены, а также принимать гостей и общаться с кем бы то ни было, за исключением слуг-роботов.

— О! — сказала Клара.

— Я ничего против тебя не имею, разумеется, — продолжал Драмокл. — Я уверен, что ты достойна всяческого доверия, старая леди, но ты ведь понимаешь: никто не должен пронюхать о том, что мне стала известна моя судьба — или вскорости станет известна. Иначе враги ополчатся против меня. Я не вправе рисковать столь важными вещами.

— Я понимаю, сир, и ценю ваше мудрое решение относительно моей жизни, принятое вами несмотря на мою незапятнанную репутацию.

— Я так рад! — сказал Драмокл. — Я боялся, что ты сочтешь меня неблагодарным, а это было бы утомительно.

— Не бойтесь, великий король. Если мое заточение пойдет вам на пользу, я буду счастлива, пусть даже мне придется прожить остаток дней своих в одиночестве, без дружеской поддержки и не имея ни малейшей возможности потратить то золото, коим вы меня наградили.

— Знаешь, — сказал Драмокл, — об этом я как-то не подумал.

— Только не поймите меня превратно — я не жалуюсь, сир.

— Клара! — Драмокл задумчиво сплел на затылке пальцы и тут же расплел их, еле успев выхватить из волос дымящуюся сигарету и затушить ее в массивной серебряной банке из-под сардин. — Я скажу тебе, что я сделаю. Составь мне списочек своих друзей — человек двадцать, не больше. Я велю их арестовать по облыжным обвинениям, заточу в твой замок, и они никогда не догадаются, что ты об этом знала.

— Вы потрясающе великодушны, сир. Бог с ним, с золотом, которое я не смогу потратить. Это такая мелочь, что мне не стоило даже упоминать о ней!

— Насчет золота я тоже придумал, Клара. Один из моих клерков будет посылать тебе каталоги из лучших магазинов Глорма. Ты сможешь заказать себе все, что душе угодно. И я позабочусь, чтобы тебе предоставили королевскую скидку, которая достигает шестидесяти процентов от стоимости товара, так что дукатов тебе хватит надолго.

— Господь да благословит ваше величество, и да будет судьба ваша так же великолепна, как и ваша щедрость!

— Спасибо, Клара. Клерк-кассир в конце коридора все для тебя оформит. Только ответь мне еще на один вопрос: не говорил ли я тебе тогда, какая конкретно судьба меня ожидает и что я должен предпринять, дабы исполнить свое предназначение?

— Ни словечка, великий король. Но разве ключевое слово не открыло вам этого?

— Нет, Клара. Я вспомнил только, что судьба у меня есть и я должен что-то сделать для ее осуществления. Но что именно — не знаю.

— О Господи! — сказала Клара.

— Впрочем, я уверен, что выясню это. Клара присела в реверансе и удалилась.

Глава 5

Целый час Драмокл силился вспомнить, что, собственно, предназначено ему судьбой, но безуспешно. Подробности, указания, предписания, даже намеки, казалось, потеряны или же упрятаны невесть куда. Нелепая ситуация, прямо скажем. Что же ему предпринять?

Так ничего и не придумав, король спустился в Вычислительную палату посоветоваться со своим компьютером.

У компьютера была маленькая личная комнатка рядом с Вычислительной палатой. Когда Драмокл зашел туда, компьютер, развалившись на диване, читал «Общую теорию относительности» Эйнштейна и хихикал над математикой. Компьютер был самопрограммирующейся моделью Марк-Ультима, уникальной и неповторимой, созданной древней наукой Земли, которая погибла во время необъясненного до сих пор катаклизма, как-то связанного с аэрозольными баллончиками. Отто приобрел его в свое время за немалые деньги.

— Добрый день, сир, — сказал компьютер, вставая с дивана. На нем был черный плащ, на боку — церемониальная шпага, а на округлой поверхности, которая могла бы называться головой, не засунь изготовители его мозги в желудок, красовался белый завитой парик. Четыре костлявые металлические ноги были обуты в расшитые китайские шлепанцы.

Одевался он так потому — как объяснил в свое время компьютер Драмоклу, — что чувствовал себя неизмеримо умнее всех окружающих и, чтобы не свихнуться, позволил себе маленькую иллюзию, воображая себя латышом семнадцатого столетия, живущим в Лондоне. Драмокл считал эту иллюзию вполне безобидной. Он даже привык к язвительным высказываниям компьютера в адрес какого-то забытого землянина по имени сэр Исаак Ньютон.

Драмокл поведал компьютеру о своих затруднениях.

Компьютер не впечатлился.

— Глупая проблема. Все задачи, которые вы мне задаете, яйца выеденного не стоят. Нет чтобы позволить мне раскрыть для вас тайну сознания! В такую задачку я с удовольствием запустил бы зубы, если можно так выразиться.

— Сознание для меня не проблема, — сказал Драмокл. — Я хочу узнать свою судьбу.

— Боюсь, я последний настоящий математик в Галактике, — посетовал компьютер. — Старина Исаак Ньютон был единственным человеком в Лондоне, с которым я мог общаться, когда прибыл из Риги в Лаймхаус на той груженной углем посудине. Как мы чудесно проводили времечко, болтая о том о сем! Правда, мое предсказание грядущей гибели цивилизации от аэрозольного загрязнения оказалось сэру Исааку не по зубам. Он обозвал меня галлюцинацией и погрузился в эзотерические изыскания. Бедняга просто не смог переварить реальность такой, какая она есть, несмотря на свой уникальный математический гений. Странно, не правда ли?