Новые миры Роберта Шекли. Том 1 - [144]

Я заинтересовался. Я уже упоминал, что зарабатываю писательским трудом — не то чтобы я приобрел широкую популярность, но и безвестным меня не назовешь. Моя мама всегда говорила, что мне воздастся на небесах, или куда я там еще попаду. Вот и доказательство.

— Расскажи еще, — попросил я.

— Положение человека у нас зависит исключительно от того, насколько хорошо его знали на Земле. В Верховном суде у нас такие шишки, как Толстой, Мелвилл, Нижинский, Бетховен; даже неудачник По заведует большой группой корпораций — работай, не работай, все равно платят.

— Мне это нравится, — сказал я. — Спасибо за предупреждение.

— Тебе-то нравится, — с горечью произнес Говард. — А нам, остальным, жить не так сладко.

И мой шурин рассказал, что живет он в однокомнатной половинке дома, в глухом пригороде на задворках ада. Работа его — единственная доступная — заключалась в сортировке щебня по числу и размеру граней. Этим занимались все неизвестные.

— Не так и тяжело, — заметил я.

— Не тяжело, — согласился Говард. — Настоящее наказание — скука. Телевизор мне дали, но качество приема вшивое, а единственная программа — повторы «Я люблю Люси»19. Еще раз в неделю показывают бейсбольный матч, но всегда один и тот же — «Филадельфия» против «Ред-Сокс», стадион Фенвэй-парк, 1982 год. Я его могу пересказать подачу за подачей.

— Да, Говард, это ужасно, — сказал я, — но чем тебе помочь? Так что удачи тебе на новом месте и до свидания.

— Подожди! — крикнул Говард. — Не просыпайся! Я вбухал десятилетний запас сигарет, чтобы попасть в твой сон. Ты можешь помочь мне, Том, а заодно и себе.

— О чем ты толкуешь, Говард?

— Запиши этот рассказ и продай в журнал. Его возьмут. И упомяни мое имя. В аду имеет значение, даже если писатель тебя просто упомянет. Может, это даст мне повод выбраться из этого пригорода, сделать следующий шаг, переехать в коттедж в местечке, похожем на Кэйп-Мэй под дождем, сортировать полудрагоценные камни, а не щебенку, и смотреть по телевизору два канала и футбольный матч НФЛ каждое воскресенье. Это немного, но мне это кажется раем. Том, обещай, что ты это сделаешь!

Он умоляюще глянул на меня. Годы в аду не улучшили его внешности. Он казался напряженным, нервным, измученным, апатичным, взбудораженным и очень усталым. Так, наверное, выглядят все представители низших слоев ада.

— Ладно, Говард, сделаю. А теперь будь так любезен — поди-ка ты к черту, доброго пути!

Лицо его просветлело.

— Ты обещаешь? Да освятит Сатана твои рецензии! — воскликнул он и сгинул.

А я сел и написал этот рассказ. Вначале я хотел довершить свою месть Говарду. Видите ли, я нигде не упомянул настоящего имени своего шурина. Пусть до скончания веков сортирует щебенку в своем домишке в аду.

Таково было мое первое намерение. А потом я от него отказался. Великолепная, конечно, месть, но не на мой вкус. Мщение до гробовой доски я понимаю, но не по другую же ее сторону! И вы можете смеяться — но я твердо убежден, что мы должны помогать своим мертвым, чем можем.

И этот рассказ я посвящаю тебе, Говард, чье настоящее имя Пол В. Уитмен, последнее место жительства — Сикактус-драйв, 2244, Майами-Бич, Флорида. Я прощаю тебе все дерьмо насчет Трэйси. Может, мы с ней разошлись бы и без твоей помощи. Пусть эти строки принесут тебе твою комнату в отеле и еженедельный футбольный матч.

И если ты встретишь моих старых школьных приятелей: Мэнни Клейна (убит во Вьетнаме, 1969), Сэма Тэйлора (инфаркт, Манхэттен, 1971) и Эда Московица (ограблен и убит в Морнингсайд-Хейтс, 1978), передай им, что я о них спрашивал и тем самым, надеюсь, обеспечил их переезд в более благоустроенные места.

Гибель Атлантиды

Несчетные столетия назад, до первых фараонов, до того, как континенты обрели нынешние очертания, а океаны и горы — встали на нынешние места, существовали земля и народ, не оставившие следа в летописях, ибо те летописи сгинули, когда вздымались и двигались хребты, когда океанские волны заливали плодородные поля, чтобы когда-нибудь, в далеком будущем, вновь отхлынуть. В общем-то помним мы об этой стране только то, что она когда-то существовала, а называем, как и положено называть исчезнувшую без следа цивилизацию — Атлантидой.

В Атлантиде чудесные дни сменяли друг друга с регулярностью, которую лишь неблагодарнейший осмелился бы назвать монотонной. Собственно, климат Атлантиды и прилегавших к ней земель напоминал климат нынешнего Майами — жаркий, влажный, расслабляющий. Круглый год Атлантида пребывала в тропическом сне, и так продолжалось многие века.

Правил Атлантидой великий царь. Владения его пересекались многими реками, большими и малыми, а реки были связаны каналами и протоками; уровень воды в них поддерживался шлюзами, куда поднимали воду вращаемые рабами колеса. Обширно было царство атлантов и насквозь пронизано паутиной проток, каналов, озер и прудов.

Лишь царскому флоту — военному и торговому — дозволялось бороздить государевы воды. Крестьянам разрешалось за отдельную плату рыбачить с берегов да плавать — вернее, грести, потому что плавание как таковое было привилегией царских десантников.

А за самой дальней рекой простиралась пустыня до краев незнаемой земли. Странные, безымянные племена являлись иногда оттуда, а иной раз — орды воинов. Но всегда останавливали их водные преграды, ибо тот, кто правил реками и каналами, правил Атлантидой. То была аксиома, древняя, как само время, закон природы, с которым невозможно бороться.