Новые гладиаторы - [25]

Крис тоже встал. Он обратил внимание на предмет, который Барабас держал в руке. Василию показалось, что в глазах оборотня промелькнула тень тревоги.

— Ах вот оно что.

Оборотень задумчиво поправил несуществующие очки.

— Что ж понятно, решил закосить под крысолова из Гамельна. Ну-ну, дудочник, даю тебе шанс.

Он величаво взмахнул рукой, но Василий отметил некое напряжение в движениях крысиного принца.

— Играй дудочник, мьюзик подходящий будет, глядишь, и спляшу.

Вася внутренне перекрестился. Глубоко вдохнул, поднес бумажную дудочку ко рту, обхватил губами, и осторожно дунул. Фф-ф-ф-фш… Шипение. Ничего другого не прозвучало.

Напряжение противника уступило место торжеству. Крыс раскрыл ладонь, приставил к уху, и вытянул шею.

— Ась? Штой-то хлуховат я стал. Хде плясовая бард? Не слышу-у-у…

В голову ударила кровь, а ноги наоборот ослабли. Пришло окончательное осознание. Неужели конец?! Он снова вдохнул и с остервенением выдохнул в дудку весь воздух из легких. От натуги даже немного заболели щеки. Эффект был таким же. Все. Мандец. Он опустил бесполезную дудку, и виновато посмотрел на Криса.

— Прости, крысючелло, что не доставил тебе удовольствия. Видимо отыграл свою партию Вася Барайкин.

Василий положил правую руку в карман, и нащупал рукоятку ножа. Выхватить и полоснуть по руке! Но ему пока что-то мешало.

Оборотень ухмыльнулся, и демонстративно зевнул.

— Знаешь, что? Ты мне нравишься. Я не буду перекидываться в свое естественное боевое состояние.

Он сжал кулак, и несколько раз со звонким шлепком ударил по левой ладони. Получилось картинно, как у братков перед разборкой.

— Я тебя убью в человечьей личине. По простому.

На этот удар не смог бы среагировать даже Мухаммед Али. Молниеносный прямой левый в нижнюю часть лица.

В глазах почернело, а рот моментально наполнился железистой солоноватостью. Было больно. Голова кружилась. Наверное, это нокдаун. Мысли унеслись в прошлое, и вспомнился момент из детства, когда он ел крупный красный арбуз, и сплевывал черные семечки в большую белую тарелку. Вот и сейчас ему захотелось сплюнуть семечки. Он уже нащупал их языком. Две штуки. Только это были не совсем семечки. Два верхних зуба стали инородными телами. Он наклонился, разлепил опухшие губы, и выпустил изо рта тягучую красную пузырящуюся смесь крови со слюной. Тьпфуу… Бело-розовые костяные кусочки отлепились от губ, и упали сверху небольшой густой лужицы.

Он отплевывался, пока во рту не стало почти сухо. Верхние десны превратились в лохмотья мяса, и перед губой образовалась непривычная пустота. Должно быть, плеваться станет удобно! Он втянул щеки, собрал остатки слюней, и задрав губу, смачно харкнул в лицо врагу. Плевок выдался на славу! Юшка угодила крысу под правый глаз.

— Прэлестно, прэлестно!

Оборотень утерся, и с наслаждением облизал руку.

— Не желаете ли еще сыграть на вашей флейте, маэстро?! Или вы предпочитаете исполнять сюиты на кожаной? — Гаденько хохотнул крыс.

Василий уже решивший выбросить бесполезную дудку, озлился, и снова поднес бумажную свирель ко рту. Распухшие губы, выбитые зубы и раздувшийся язык изменили траекторию потоков выдуваемого воздуха. В результате родился звук. Его было нельзя назвать приятным. По тембру он напоминал скоморошескую сопелку. Сопливо-гнусавый гудок, не иначе. Но это не главное. Главное, что реакция крыса на звук была парадоксальной.

Он резко выпрямился и задрожал всем телом. В глазах плясала паника. Прилагая титанические усилия, он жалобно проскрипел:

— Пр-рекр-рати пожжалуйс-с-ста. Т-так нечч-естт-но…

— Ищи дурака, — быстро ответил Барайкин, вынув дудку, и едва не поплатился за допущенную беспечность.

Крис летел на него со страшной гримасой. Его спасло то, что враг не сразу отошел от шокирующего звука. Рука с желтыми когтями царапнула со свистом воздух в паре сантиметров от носа Василия.

Он успел приложить бумажную флейту ко рту, и снова дунул. На этот раз звук был чище и глубже. Криса парализовало. Он остолбенел, зафиксировавшись в позе играющего котенка с вытянутой лапой.

Было понятно, что останавливаться нельзя даже на секунду, и он продолжал дуть, подстраивая дыхание под почти непрерывный выдув монотонных гудков.

Через пару минут Василий обратил внимание на то, что крыс за счет своей воли стал потихонечку смещаться вправо. Его корежило, но он двигался, и в его глазах появились неприятные злые огоньки. Эта патовая ситуация постепенно могла перерасти в матовую. Причем не в пользу Василия.

На помощь пришел внутренний голос: "Играй мелодию танца, и внушай! Иначе он разорвет путы". Так и будет, — подумал Василий, и сосредоточился на дудке.

Он стал закрывать пальцами дырки. Протяжный гнусавый гудок превратился в какофонию. Тело крысиного принца судорожно извивалось…

Мелодию Барабас нащупал минут через десять. За это время крыса выворачивало так, что Васе даже было его немного жалко. Мотивчик подобрался легкомысленный и простой, из нескольких нот, наподобие "Чижика-Пыжика". Важно было то, что для извлечения мелодии требовалось всего три дырочки. Можно было играть одной рукой.

Когда послышался волшебный мотив, с телом оборотня произошла трансформация. Человеческая оболочка лопнула и на ковре на задних лапках стояла громадная серая крыса. В маленьких глазках крысы поблескивало безумие. Розовый хвост подрагивал в такт музыке.