Новые арабские ночи - [28]

Председатель не ответил ничего ни словом, ни знаком. Он стоял, понурив голову, и хмуро глядел в пол, как будто чувствуя на себе упорный и беспощадный взгляд принца.

— Господа, — продолжал Флоризель уже своим обычным тоном, — вот этот человек долго увертывался от меня, но сегодня, благодаря доктору Ноэлю, он у нас в руках. Всех его преступлений мне не пересказать, а вам не переслушать, но я убежден, что если бы в канале, в котором он сейчас выкупался, была не вода, а только кровь его жертв, то этот презренный негодяй был бы не суше, чем вот как он есть теперь. По поводу одного из его злодеяний я желаю, чтобы были соблюдены все формы, требуемые правилами чести. Я вас назначаю судьями, господа, — потому что тут скорее казнь, чем дуэль, и предоставлять такому мошеннику выбор оружия значило бы доводить этикет до нелепой крайности. Я не могу допустить, чтобы моя жизнь подвергалась слишком большой опасности в подобном деле, — продолжал он, открывая футляр со шпагами. — Я знаю, что пистолетная пуля нередко летит на крыльях случая, независимо от уменья и мужества стрелка. Поэтому я решил передать дело на суд меча и уверен, что вы мое решение одобрите.

Когда Брэкенбюри и майор О'Рук, к которым эти замечания были специально обращены, дали свое одобрение, принц Флоризель сказал председателю:

— Поскорее, сэр, выбирайте себе клинок и не заставляйте меня ждать. Мне страшно хочется поскорее это дело кончить раз навсегда.

В первый раз после того, как он был схвачен и обезоружен, президент поднял голову и заметно ободрился.

— Значит, мне можно будет защищаться? — с живостью спросил он. — И моим противником будете вы?

— Да, я имею в виду удостоить вас этой чести, — ответил принц.

— О, превосходно! — воскликнул председатель. — Кто может знать заранее, что случится на поле битвы? И, кроме того, я положительно в восторге от прекрасных поступков вашего высочества. Пусть даже со мной случится самое худшее, я все же умру от руки благороднейшего джентльмена во всей Европе.

Тот, кто держал президента, теперь отпустил его, и президент, подойдя к столу стал внимательно выбирать себе шпагу. Он сделался вдруг очень важен и казался вполне уверенным в своей победе.

Такая самоуверенность смутила свидетелей, и они стали просить принца еще раз обдумать свое решение.

— Это не фарс, господа, — ответил принц, — и я думаю, что могу вам обещать скорый конец.

— Берегитесь, ваше высочество, чтобы как-нибудь не промахнуться, — сказал полковник Джеральдин.

— Джеральдин, — отвечал принц, — когда же это было, чтобы я пасовал в деле чести? Да и наконец, мой долг перед самим собой убить этого человека, и я его убью.

Председатель выбрал, наконец, себе шпагу и объявил о своей готовности жестом, который не был лишен некоторого благородства. Близкая опасность и прилив храбрости даже этому отъявленному негодяю придали вид мужества и, если угодно, известную грацию.

Принц выбрал себе шпагу, не глядя. Взял первую попавшуюся.

— Полковника Джеральдина и доктора Ноэля я попрошу подождать меня в этой комнате. Майор О'Рук, вы человек пожилой и с установившейся репутацией, позвольте мне поручить господина председателя вашему благосклонному покровительству. Поручик Рич будет секундантом у меня; он молод и едва ли успел приобрести особенную опытность в подобных делах.

— Ваше высочество, — сказал Брэкенбюри, — для меня это такая честь, такая честь, что я и выразить не могу, как я высоко ее ценю.

— Хорошо, — отвечал принц. — А я со своей стороны постараюсь выступить вашим другом в каких-нибудь более важных обстоятельствах.

Он вышел первый из комнаты и пошел впереди всех вниз по кухонной лестнице.

Двое оставшихся отворили окно и стали в него глядеть, стараясь не пропустить ни одной мелочи из разыгрывавшихся событий. Дождь перестал. Почти совсем рассветало, в кустах и деревьях сада чирикали птицы. Принц и его спутники были видны до тех пор, пока они шли по аллее между двумя стенами густой зелени, но на первом же повороте встретилась купа деревьев и закрыла их своей листвой. Только это и видели полковник и доктор, сад же был так велик, и место боя находилось настолько далеко от дома, что до их ушей не мог долетать стук перекрещивающихся клинков.

— Он повел его как раз к самой могиле, — сказал с содроганием доктор Ноэль.

— Да поможет Бог правому делу! — воскликнул полковник.

Оба замолчали, ожидая исхода дуэли. Доктор дрожал от страха, а полковник обливался потом. Прошло довольно много времени. День сделался заметно светлее. Птицы в саду расчирикались совсем громко. Только тогда, наконец, послышались за дверями шаги возвращавшихся. Полковник и доктор разом устремили на дверь свои взгляды и увидели входящих принца и двух индийских офицеров. Правому делу Бог помог.

— Мне очень совестно за свое волнение, — сказал принц Флоризель. — Подобная слабость совершенно мне не к лицу, но меня все время раздражало и изводило хуже всякой болезни, что эта проклятая собака продолжает жить на свете и никак нельзя ее истребить. Его смерть меня освежила лучше, чем если бы я крепко выспался за эту ночь. Взгляните, Джеральдин, — продолжал он, бросая на пол свою шпагу, — это кровь человека, который убил вашего брата. Ее вид должен быть для вас приятен. Но как странно устроен человек, — прибавил он. — Не прошло и пяти минут, как я исполнил свою месть, а уже начинаю спрашивать сам себя, достойно ли и вообще имеет ли смысл отмщение в здешней временной жизни? Он делал зло. Кто может это зло исправить и загладить? За время своей жизненной карьеры он составил себе громаднейшее состояние (между прочим, ему принадлежит этот самый дом, где мы находимся) — и эта карьера навсегда оставила свой след в судьбе многих людей. Я отмстил, но не могу сделать бывшее не бывшим; брат Джеральдина не воскреснет, и тысяча других, кого этот человек развратил и обесчестил, останутся развращенными и обесчещенными. Жизнь человека — такой пустяк, а между тем какие широкие возможности она открывает! Увы! — воскликнул принц. — Кажется, ничто в жизни не приносит такого разочарования, как достижение цели, как исполнение задуманного.