Новости из Кремля, сэр - [27]

В Перове толпа москвичей, разъяренная отсутствием сахара на июльские талоны, блокировала торговый зал районного универмага и потребовала произвести ревизию подсобок, где, по предположению, припрятывался товар для начальников. Сахарный бунт удалось утихомирить лишь на следующее утро.

До 12 ночи продолжался водочный бунт у магазина на Большой Ордынке. Тысячная толпа покупателей с неотоваренными талонами за август, перекрыла движение по оживленной улице. В магазин спешно была направлена машина с «Русской» и «Кубанской», но ее хватило только на полчаса. Чудо, что толпа не разнесла магазин вдребезги.

Словом, жизнь в Москве идет своим чередом: начальство бьется за жизнь под солнцем, рядовые москвичи — за хлеб насущный.

P. S. Информация с последнего заседания правительства Москвы. После доклада прокурора города Г. Пономарева вице-мэр сказал:

— Мы не дети, видим, куда нас ведет прокуратура.

Прокурор не остался в долгу:

— Куда ведет прокуратура? Явно не туда, куда хотелось бы вице-мэру. Разве не очевидно, что многие решения мэрии противоречат ныне существующему законодательству?

И тогда вице-мэр в присутствии значительного числа людей обвиняет прокурора в... пособничестве ГКЧП. Основания? Самые «убедительные»: прокуратура города не стоит на стороне мэрии в вопросе раздела партийной собственности, не высказывается в пользу московского правительства в споре о помещениях, на которые претендуют различные организации.

— В соответствии с презумпцией невиновности Юрий Лужков должен предъявить доказательства, подтверждающие мою причастность в пособничестве ГКЧП, — сказал прокурор Пономарев. — Их, однако, предоставлено не было. Получается, что вице-мэр, требующий защиты своей чести и достоинства, легко может обесчестить другого человека, тем более прокурора?

Еще один виток начальственных амбиций. На фоне многотысячных очередей и пустых магазинов.

Похоже, новый ГКЧП. На этот раз мини

Противоречия в стане победивших демократов углубляются. Усиливается противостояние между президентом РСФСР и российским Совмином, между Верховным Советом и правительством России. При этом руководители обнаруживают диаметральную противоположность в понимании того, как жить дальше. Если вице-президент России Александр Руцкой заявил, что сначала нужно подписать политический договор между республиками, а уж потом экономический, то Силаев в тот же день сказал, что именно экономический договор поможет сформировать политические аспекты нового Союза Суверенных Государств.

Ушел в отставку председатель Высшего экономического совета РСФСР Михаил Бочаров. Мотивируя свое решение, он назвал две причины. Во-первых, ни одно из разработанных его советом предложений не было принято российскими властями. Во-вторых, он в течение двух месяцев не мог попасть на прием к Ельцину. Вслед за Бочаровым заявили об отставке заместители российского премьера Гаврилов и Сабуров. Еще раньше правительство России покинули Явлинский, Федоров, Силаев.

Апогея достигла конфронтация между советниками Бориса Ельцина и Русланом Хасбулатовым. Госсоветник РСФСР Сергей Шахрай поставил и. о. Председателя Верховного Совета РСФСР диагноз: синдром политического гулливерства.

— Вы назвали председателя Сахалинского облисполкома Валентина Федорова негодным профессором, Григория Явлинского — мальчишкой, нас с Геннадием Бурбулисом — незрелыми ребятишками, — обрушился Шахрай с обвинениями в адрес Хасбулатова.

— Целые группы депутатов возмущаются — сколько должностей вы можете занимать? — не остался в долгу руководитель парламента.

Причина такой неприязни на поверхности: все они соперничают за пост Председателя Верховного Совета России.

Эффект разорвавшейся бомбы имело постановление Совмина РСФСР за подписью Олега Лобова, отменявшее полномочия Евгения Сабурова на переговорах в Алма-Ате. Тому вменили в вину ущемление интересов России. Невзирая на междоусобные распри, первые лица РСФСР объединились в публичном посрамлении алма-атинских соглашений. Достигнутые в столице Казахстана договоренности, на взгляд сих государственных мужей, отводят России почетную роль дойной коровы. Многие члены Госсовета РСФСР во главе с госсекретарем Бурбулисом, а также Руцкой, Хасбулатов горячо доказывали идею самодостаточности России, ее способности выбраться из кризиса без других республик. В противовес «космополиту» Сабурову они выглядели как «сыны Отечества», борющиеся против ущемления интересов России.

И вот Ельцин возвратился из отпуска. Министры, парламентарии, госсоветники с нетерпением ждали, что скажет хозяин. Его точка зрения никому не была известна — попытки соединиться по телефону с дачей в Сочи, где он отдыхал, не удавались даже лицам из самого ближайшего окружения Ельцина. Трубку никто не снимал.

— Неужели отключена связь? — иронизировала независимая печать, проводя аналогию с известными событиями в Форосе.

То, что сказал Ельцин на заседании Госсовета СССР, было полной неожиданностью для его команды. Борис Николаевич заявил о готовности России подписать Договор об экономическом сообществе — прямо противоположное тому, что говорили ведущие российские политики в его отсутствие.