Новороссия. Год войны - [289]

Украинцы выскочили из Спартака к Водяному и пошли в аэропорт второй раз, но опять попали под раздачу. Потеряли три БТР и 7 убитыми. Комбат вместе с ещё семью солдатами попал в плен. Подбитые «коробочки» пытались вытащить при помощи подъехавшего МТ-ЛБ, но при очень сильной плотности огня сделать это не удалось. На этом всё закончилось. Атаковать новый терминал в третий раз при таком тумане было нереально. Видимость была нулевая.

Попавший в плен Кузьминых, которого вместе с подчинёнными заставили сжевать собственный шеврон, быстро стал известной личностью благодаря видео его допроса «Гиви». Вопреки ожиданиям он не был расстрелян и провёл в плену четыре месяца. После освобождения его принимал сам Порошенко, не упустивший случай в очередной раз попиариться самому, а заодно раздуть героическую историю комбата-киборга. В плену, по словам самого Кузьминых ему предлагали перейти на сторону России или ДНР, пообещав звание полковника и квартиру в Донецке: «90 из 124 дней плена я провёл в комнатке без окон размером метр на два с кафельными стенами и полом. Число, день, месяц, погоду на улице я узнавал у охранника… Все пространство на полу занимал матрац».

Гибель группы Кузьминых поставила точку в попытках украинских войск пробиться к новому терминалу. С тяжёлыми потерями они отступили в сторону Песок и Авдеевки на заранее подготовленные позиции.

В ночь с 20 на 21 января уцелевшие «киборги», пользуясь туманом, вышли из аэропорта и пешком дошли до своих позиций. 12 человек остались вместе с четырьмя тяжелоранеными. Утром 21 января они сдались в плен. Воевать им было уже нечем, а стреляться или подорвать себя гранатой не хватило духу.

Пленных выстроили перед руинами терминала, провели первый допрос, сняли на видео. Затем повезли к «Гиви». Там, кому было нужно, оказали помощь, забинтовали, дали попить воды и покурить. Потом повезли на базу «Спарты», в бывшую военную часть. С пленными встретился Захарченко, немного поговорил с ними. Показали пленным и Арсения Павлова, хотя много раз сообщалось, что он погиб.

После этого «киборгов» повели на допрос в подвал, где в течение шести-семи часов били автоматами и металлическими трубами. Особенно досталось Игорю Брановицкому, добровольно признавшему себя пулемётчиком. Его легко узнать на любом видео пленных «киборгов» — он выглядел старше остальных и был одет в синюю куртку. На вопросы отвечал неохотно, дерзил «Гиви», который даже принял его за офицера. Эта плохо скрываемая глухая ненависть сыграла роковую роль в его судьбе. При допросе ему сломали много костей, пришлось вызывать скорую.

Тогда, по словам пленных, в подвал зашёл «Моторола». Посмотрел на всех, заметил лежащего, подошёл, спросил: «Что за тело?». Ему сказали, что вызвали скорую. Тогда он ещё посмотрел, сказал, «чтобы не мучился, потому что не доживёт до больницы», достал пистолет и пустил ему две пули в голову. Остальным пленным Павлов заявил: «Не смотрите, что я такой хороший, я могу кого-то из вас застрелить». Затем приказал накормить пленных и начался уже более официальный допрос: спрашивали, кто и откуда, когда был мобилизован и так далее.

21 января можно по-настоящему назвать днём взятия аэропорта. После этого единственным противником ополченцев в терминалах остались мины, растяжки и невзорвавшиеся боеприпасы, которыми руины терминала были буквально нашпигованы. Дальнейшее стало делом техники.

Для некоего символического завершения сюжета, в этот день в районе аэропорта был тяжело ранен Дмитрий Ярош. Лидер «Правого сектора»[1] попал под артиллерийский обстрел, когда со своей группой направился на помощь защитникам аэропорта. Ярош так прокомментировал итоги сражения: «Украинское военное командование часто оторвано от реальности и не сделало выводов из предыдущих поражений… Нам легче, почему у нас и нет статуса — послал куда подальше… Пацанов кладут, как мишени. Логики нет. Никаких выводов из иловайской трагедии они не сделали».

24 января уцелевшие защитники покинули руины диспетчерской вышки. Чтобы отвлечь внимание противника они вызвали на себя огонь РСЗО и под его прикрытием выбежали из башни, благополучно добравшись до своих позиций. В тот же день руины вышки (получившей ироническое прозвище «пенёк») были заняты бойцами ДНР.

С февраля по май бойцы ВСН, МЧС и пленные «киборги» вели в аэропорту разбор завалов и извлекали тела погибших. В эти дни появилась информация, что под завалами терминала неожиданно нашли живого «киборга» — Александра Литвинюка. Якобы он находился под бетонными обломками и стальными конструкциями 8 суток и в крайне тяжёлом состоянии был переправлен в Киев. На самом деле Литвинюк был десантником 25-й бригады, которая в аэропорт не заходила и держала оборону в районе Авдеевки, где он и получил своё ранение.

Всё это время украинские власти успокаивали страну реляциями о полном контроле аэропорта и упражнялись в остроумии по поводу «Моторолы», берущего аэропорт уже в который раз. Отрицание очевидного продолжалось даже тогда, когда репортажи российских корреспондентов из освобождённых руин на которых были установлены победные стяги пошли сплошным потоком. Лишь 29 января начальник Генштаба Муженко признал, что украинские войска отведены на расстояние полутора километров от терминалов. А командир 93-й бригады Микац уточнил, что «сепаратисты» контролируют только южную часть аэропорта, а северную, Авдеевку, восточную часть Спартака и Пески — украинские военные.