Новолуние - [4]

Я сложила руки на груди и замерла под дождем.

— Это мой день рождения, не могу ли я повести?

— Я думаю, что это не твой день рождения, как ты и просила.

— Если это не мой день рождения, то я не пойду к тебе домой сегодня вечером…

— Хорошо, — он захлопнул пассажирскую дверь и, проскользнув мимо меня, распахнул дверцу с водительской стороны, — С днем рождения!

— Тише, — нерешительно прошипела я в ответ и залезла в машину, не желая, чтобы он продолжил.

Когда я поехала, Эдвард включил радио, неодобрительно качая головой.

— У твоего радио отвратительный прием.

Я нахмурилась. Мне не нравилось, когда он критиковал мою машину. Пикап дожил до глубокой старости, он — личность.

— Ты хочешь хорошее стерео? Катайся на своей машине.

Я очень нервничала из-за плана Элис и находилась в ужасном настроении, поэтому слова прозвучали неожиданно резко.

Я почти никогда не пребывала в плохом настроении рядом с Эдвардом, и мой тон заставил его поджать губы, пряча улыбку.

Когда пикап остановился перед домом Чарли, он приблизился и обхватил мое лицо руками. Очень бережно, самыми кончиками пальцев, он коснулся моих висков, скул и линий рта. Будто я была необыкновенно хрупкой вещью. Которая, конечно же, не шла ни в какое сравнение с ним.

— Ты всегда должна быть в хорошем настроении, — прошептал Эдвард. Я почувствовала свежесть его дыхания на своем лице.

— А если я не хочу быть в хорошем настроении? — спросила я, неровно дыша.

Золотистые глаза вспыхнули.

— Очень плохо.

Мое сердце затрепетало, когда Эдвард наклонился ближе и прижал свои холодные губы к моим. Несомненно, как он и предполагал, я вмиг забыла о своих беспокойствах и сосредоточилась лишь на том, чтобы помнить, как вдыхать и выдыхать.

Его рот, холодный, мягкий и нежный, задерживался возле моего до тех пор, пока мои руки не обвили его шею, и я не погрузилась в поцелуй с чуть большим энтузиазмом.

Я ту же почувствовала, как его губы искривились, как он отстранился и разомкнул мои объятия. Эдвард заботливо прочертил множество границ в наших физических отношениях, с намерением сохранить мне жизнь. Я понимала, что необходимо держать безопасное расстояние между моей кожей и его острыми, как бритва ядовитыми зубами, но имела склонность забывать об обыденных вещах, едва он начинал меня целовать.

— Будь умницей, пожалуйста, — его дыхание скользнуло по моей щеке. Эдвард коснулся своими губами моих еще на некоторое время, а потом отпрянул, сложив мои руки поперек живота. Пульс глухим звуком отдавался у меня в ушах. Я положила руку на сердце. Оно гиперактивно барабанило под моей ладонью.

— Как думаешь, мне удаться исправить это? — я удивила, по большей части саму себя, — Перестанет ли сердце выпрыгивать из груди всякий раз, когда ты будешь меня касаться?

— Очень надеюсь, что нет, — ответил он немного самодовольно.

Я закатила глаза.

— Пойдем смотреть, как Капулетти и Монтекки сживают друг друга со свету, ладно?

— Твое желание для меня закон.

Эдвард растянулся поперек кушетки, в то время, как я включила фильм.

Когда я уселась на краешек софы рядом с ним, он обвил рукой мою талию и притянул к своей груди. Это не было так же удобно как подушка софы, ведь грудь его была твердой и холодной и безупречной, точно ледяное изваяние, но все же, несомненно, более предпочтительной для меня. Эдвард стянул плед со спинки софы и набросил мне на плечи, чтобы я вдруг не замерзла рядом с его телом.

— Знаешь, я всегда терпеть не мог Ромео, — заметил он, когда фильм начался.

— Что плохого в Ромео? — спросила я немного обиженно. Ромео был одним из моих любимых вымышленных героев. До тех пор, пока я не встретила Эдварда.

— Ну, прежде всего, он был с этой Розалин — тебе не кажется, что это делает его немного непостоянным? И потом, едва ли не за несколько минут до их свадьбы он убил родственника Джульетты. Это далеко не блестяще. Ошибка за ошибкой. Неужели не мог уничтожить собственное счастье как-то более основательно?

Я вздохнула.

— Оставишь меня смотреть в одиночестве?

— Нет, во всяком случае, буду наблюдать за тобой, — его пальцы выводили узоры на моей руке, от чего по коже забегали мурашки, — Желаешь поплакать?

— Вероятно, — допустила я, — если буду смотреть внимательно.

— В таком случае не хочу тебя отвлекать, — однако стоило мне почувствовать его губы у своих волос, как я тут же отвлеклась.

В конечном счете, фильм все-заки сумел завладеть моим вниманием. Отчасти, благодарить за это стоило Эдварда, который шептал мне на ухо реплики Ромео. Но голос актера звучал как-то неубедительно и грубо, по сравнению с его бархатным голосом.

И я заплакала, ему на радость, когда Джульетта проснулась и обнаружила, что ее молодой супруг мертв.

— Пожалуй, здесь я ему завидую, — сказала Эдвард, утирая мне слезы локоном волос.

— Она очень хорошенькая.

Он фыркнул.

— Я завидую не его девушке, а возможности самоубийства, — пояснил Эдвард, дразнящим тоном, — Для вас людей это так просто! Все вы можете опустошить маленький пузырек растительного экстракта…

— Что? — спросила я задыхаясь.

— Однажды я думал о чем-то подобном, но опыт Карлайла доказывает, что это непросто. Я даже не представляю, сколько раз он пытался покончить с собой … а затем понял, кем стал, — его серьезный голос вновь просветлел, — И до сих пор имеет превосходное здоровье.