Новолунье - [3]

Вьюга любимую песню не может не петь —

Как бы услышать, и музыке той научиться,

Льдинку в груди, а не сердце земное иметь!

«По крутым ступеням поднимаюсь к портному…»

По крутым ступеням поднимаюсь к портному,

Словно в рай,

И все окна сегодня глядят по иному —

Месяц май.

Я спешу, я взлетаю все выше и выше, —

Облака.

А весна подо мной рыбным запахом дышит

Тупика.

Осторожно спускаюсь на мостик воздушный,

Вижу дверь:

Это здесь обновляются бедный души

Без потерь?

«День светил…»

Юрию Терапиано

День светил,

Маргаритка цвела.

Домик был

И калитка была.

Два окна,

Серебристый кот,

Тишина,

Липа тень дает.

Встанет баба

И весь день стучит,

Ночью жаба

О беде кричит.

Ночью мята

Одурманит пруд,

Чертенята

Угольки зажгут.

Рожки пляшут

И дрожит цветок,

Ветки машут

И летит песок,

Дверь закрыта

До восхода дня —

Маргарита,

Полюби меня!

«Осенним утром дребезжит шарманка…»

Д.В. Кузьмину-Караваеву

Осенним утром дребезжит шарманка.

Так рано. Улица еще темна.

Озябла маленькая обезьянка

И кто-то бросил деньги из окна.

Не вздрогнула, сидит, как неживая:

На что ей деньги, ей приснился хлеб,

Она голодная, всегда больная,

Ее хозяин на войне ослеп.

Но для нее он так немного значит,

Она боится, он совсем чужой,

И сердце обезьянье долго плачет,

И смотрит утро на зрачок пустой.

«Слушать ветер осенний при дороге в избушке…»

Слушать ветер осенний при дороге в избушке,

Слушать скрип проезжих колес.

Где-то там, среди поля, в глухой деревушке

Лунный свет от родных берез.

Слушать долго, как плачет оконце слепое,

И не выплакать слез своих,

И не встретиться, и не расстаться с тобою,

И не скрыться от глаз твоих.

Слушать ветер, все слушать и слушать до боли,

До безумья, сорваться, лететь,

И твою непогоду, и Божью волю

До последнего часа терпеть.

«Ангелы на стенах утешали раем…»

Ангелы на стенах утешали раем,

Торопились тени лечь на прах.

Дождь по крыше льется, и земля сырая,

И печаль земная… боль в сердцах.

Унесите тело, им душа томится.

Духота и слезы, сладкий дым.

«Помоги со смертью людям примириться» —

Молится под ризой серафим.

Ворота открыли ангелы, святые,

Проводили тело не спеша.

Голые деревья. Улицы пустые.

Крестиком расшита русская душа.

«Окно мое на крышу…»

Окно мое на крышу,

Внизу — веселый бал.

Знакомый вальс я слышу —

Он в старину звучал

У Лариных, быть может, —

Татьяна, ты не спишь?

Для слез одно и то же

Москва или Париж.

«Твоя перчатка здесь осталась…»

Твоя перчатка здесь осталась

И бережет твое тепло.

Быть может, только показалось,

Что стало в комнате светло?

Твой пульс она и тут услышит,

Прикосновением жива,

Твоей рукою только дышит

Под синим светом рукава.

Колечки связаны прилежно

Верблюжьих золотых волос —

Она, сжимая руку нежно,

С тобой выходит на мороз.

«Сундук надел зеленый плед…»

А.М. Элькан

Сундук надел зеленый плед —

Его измучили дороги,

Уже его не носят ноги,

На нем судьбы жестокий след.

Давно ли — «с корабля на бал» —

В подъезде ярко освещенном

Швейцар встречал его с поклоном,

Теперь он цену потерял.

И «заграницу» невзлюбил:

Он — оскорбленный старый барин,

Он за приют не благодарен

И всю одежду износил.

Его давление все ниже,

Им пролито немало слез,

Он Пушкина сюда привез

И стал изгнанником в Париже.

Бабочка

Георгию Раевскому

Бархата кусочек на траву летит,

Из блестящих точек, золотом расшит.

Небо растянулось лентой голубой,

Утро заглянуло в лоскуток живой.

Расступились тени, стукнуло окно:

Но одно мгновенье полетать дано.

Солнце розовеет розовым кустом,

Розовая фея осветила дом.

«Как будто хижина, но это дом…»

Виктору Мамченко

Как будто хижина, но это дом,

Для каждого приют благословенный;

Как будто человек обыкновенный

Свою судьбу смиренно спрятал в нем.

Цветы цветут и птицы прилетают

И кажется, что близко плеск волны,

И золото лучей на розах тает,

И окна золотом освещены.

Нам говорят, что где-то в небе рай,

Он здесь — и на земле, он всюду с нами.

Нас утро ждет, омытое слезами, —

И ночь, и день с молитвой принимай.

ЗАБЫТЫЕ НАПЕВЫ

«Колеса мчат, вагоны громыхают…»

Колеса мчат, вагоны громыхают,

Стальная грудь над пропастью дрожит,

И крест в тумане руки простирает —

К тебе печаль, быть может, долетит.

Звезда чуть теплится на небе бледном,

Тревожен зов безумного гонца, —

Зажги огонь, свети окошком бедным,

Не прячь улыбку своего лица.

«Жалость странницей проходит…»

Жалость странницей проходит,

По ночам не спит,

Утомится на свободе —

В сердце постучит;

Холод, нищета, разлука,

Похоронный звон,

Трепет жалобного звука

В ней запечатлен.

«Пристань. Лебедь белый…»

Пристань. Лебедь белый,

Ива над водой,

Огонек несмелый

Вечером, зимой.

В небе чаек стая,

Белоснежный пух,

Как снежинки тает,

Темный берег глух.

Тень и мрамор белый

Дышат тишиной.

Ты мне песни пела

Вечером, зимой.

«Тучка на небе была золотая…»

Тучка на небе была золотая —

Ветром ее унесло…

Только просветы и отблески рая,

Только на миг светло.

«Остановись! — Зачем? Здесь полустанок…»

Остановись! — Зачем? Здесь полустанок,

Один фонарь и несколько домов;

Напрасно разбудили спозаранок —

Никто не откликается на зов.

Вокруг туман и сонное болото

И воздух засыпает на лету.

Закрыты окна, заперты ворота:

Не уходи за черную черту.

«Мне чудится, что ты из мертвых встала…»

Мне чудится, что ты из мертвых встала

И на любовь меня благословишь.

Любовь. Молчанье, пустота вокзала,

Косые крылья темных крыш.