Новогодний - [3]

Внезапно кто-то коснулся моего плеча. С трудом открыв глаза, я увидел, что соседнее сидение теперь занимает худой, какой-то вытянутый мужчина. Он смотрел на меня круглыми глазами, контрастирующими с узким лицом, и показывал на своё запястье. Тонкая рука дрожала.

— Что вам нужно? — раздражённо поинтересовался я.

— У вас есть… время? — пробормотал он так невнятно, что я вынужден был переспросить:

— Что?

— Время? У вас есть..?

Я всё равно ничего не понял. Какое ещё время? Кто вообще о таком спрашивает? Минуту спустя я, наконец, сообразил, что неизвестный забыл где-то часы и, видимо, хочет узнать, когда можно будет обновить календарь. Увы, я оказался его собратом по несчастью, и поспешно обронил:

— У меня нет времени!

Дрожь пробежала по телу, когда я услышал свой голос будто со стороны: «У меня нет времени». Тут же вспомнилось предупреждение: «Не пропустить бы…» — и меня осенило: остановка! Задремав, я перестал следить за дорогой, и теперь, глядя в окно, не видел ни одной знакомой улицы. Куда меня занесло? Я с недоумением повернулся к соседу, но тот пропал. В салоне кроме меня не было ни одного пассажира. Происходящее нравилось мне всё меньше и меньше. Внезапно автобус затормозил. Я остался на месте, загадочным исчезновением попутчика, но насмешливый голос, хорошо мне знакомый, прозвучал прямо над ухом:

— Выходи, конечная!

Я встал и вышел.

***

Тусклый фонарь, облепленный насекомыми, качнулся на столбе, выхватив из мрака обрывок грязной дороги и деревянную избу. Широкая лужа привольно раскинулась у моих ног. С развесистого ясеня сорвалось несколько жёлтых листьев. «Ну, не чокаясь, за упокой!» — припечатал насмешливый. Я чуть не подпрыгнул и завертел головой по сторонам. «Помянем старый год, с добром помянем!» — продолжал мой невидимый собеседник. Я не выдержал:

— Эй, есть тут кто? Куда снег девался? Да что же это, в конце концов?!

— И чего ты раскричался-то, а? — внезапно спросили из темноты.

Я повернулся на звук. В нескольких метрах от меня стоял старик в сером пальто и чесал немытую голову.

— Ну, ты оглох, что ли? — продолжал он. — Чего орёшь?

— Который час? — зачем-то спросил я, вспомнив недавнего попутчика.

— Час? А нет его, часу! — весело крикнул дед.

— То есть как это, нет? — я глядел на него во все глаза.

— А вот так! Кончилось ваше время.

— А как отсюда в город попасть? Остановка где? — зашёл я с другой стороны, надеясь, что дед только прикидывается сумасшедшим.

— Никак, — ещё веселее откликнулся тот. — Конечная тут, не понял, что ли? Город-то твой когда накрыло?

— Чем накрыло?

— Ну как же! Известно, чем. Как полночь с востока на запад пошла, так и накрыло. Интересно так: где год уже кончился, а где ещё живут и ничего не знают. Первыми-то тех шарахнуло, которые как раз с часами были. И техника тоже того, загнулась. А потом, видать, что-то у них там важное поломалось, и совсем потеха пошла. Огненных грибов уродилось много, добротные, со всех сторон видать!

— Так Новый год не наступил ещё! — раздражённо бросил я, отчаянно цепляясь за обрывки реальности.

— Ясное дело, не наступил. И не наступит! Кончилось ваше время, говорю. Ты как попал-то сюда?

— На автобусе…

— Приехал, значит? Вот в дороге оно тебя и накрыло. Тут у нас никто просто так не появляется. Правда, и вопросов до тебя никто не задавал…

— Ничем меня не накрыло! — разозлился я, ощущая, что начинаю сходить с ума. — И город тоже, и с часами все радостные ходят, к празднику готовятся!

Дед ничуть не смутился:

— А они и будут ходить, а ты чего думал, — все наземь повалятся и дух вон? Было бы, чему вон, тогда — другое дело. У них и душ-то не осталось, у людей твоих. Или у тебя — есть?

— Не знаю, — растерялся я. — Наверное, должна быть.

— То-то и оно, что должна! Да только нету. Всё в материю ушло, вот и не заметили, значит, как конец настал. И дальше ходить будете, — дед устало махнул рукой.

С каждой минутой разговор становился всё более путаным. Я снова ощутил пульсирующую боль в затылке и схватился за голову, прикрыв глаза, а когда открыл, деда поблизости не было. Избы тоже. «Конец? Что это значит?..». Словно мне в ответ, из лиловых сумерек донёсся механический голос: «Дальнейшее существование человеческой расы признано нецелесообразным. Энергетический запас исчерпан. Приказ „ликвидировать материальную угрозу“ выполняется». «Ну, за упокой?» — повторил насмешливый своё предложение. В ответ раздались гудки, будто кто-то повесил трубку старого телефона. Я тоже не собирался ему отвечать. Обладатель голоса обиделся и замолчал. Сумерки едва заметно поредели, и впереди стали вырисовываться очертания деревенских домов. Приглядевшись, я обнаружил, что дверь одного из них распахнута настежь, и направился туда.

Дом встретил меня запахом плесени и робком лепетом штор. Три пустые, холодные комнаты тут же уставились на меня. Я вошёл в самую большую и захлопнул дверь. Надо было остаться наедине со своими мыслями. Чтобы никто не вторгся в моё убежище, я закрыл дверь на ржавую щеколду, к которой, кажется, давно не прикасались. Слой пыли на ней можно было принять за снег. Но почему на улице нет снега?

Я выглянул в окно и обомлел. Снег был. И увесистые сосульки, свисающие откуда-то бахромой, и тонкая наледь на стёклах. «С Новым годом, с новым счастьем!» — ожил насмешливый. От такого кирпич, не то, что дверь, не спасёт.