Новое откровение о советской экономике или как можно погубить рабоче-крестьянский блок - [12]

Мы не будем останавливаться на целом ряде мелких противоречий, которые есть у автора по данному вопросу. Мы возьмем быка за рога. Мы спросим у тов.

Преображенского, почему же в этом случае (с национальностями) политический мотив ("политика равноправия") заставляет автора подправить (впрочем, только на одной странице, ибо на других говорится не совсем то) свой "основной закон", тогда как в "случае" с рабоче-крестьянским блоком автор ограничивается заявлением: "Я не говорю... о затруднениях политического свойства"? Ведь это беспринципность, непоследовательность, неуменье свести концы с концами!

Это все тем более странно, что вопрос об экономической политике и политике вообще в бывших (бывших, тов. Преображенский!) колониях есть лишь усложненный, несколько измененный вопрос об отношении рабочего класса к крестьянству вообще!

Ведь эта истина, казалось бы, достаточно разжевана в литературе, в решениях конгрессов и съездов. Но вот поди ж ты! И такие товарищи, как Преображенский, спотыкаются на "эфтом месте", хотя оно, это место, приведено в весьма добропорядочное состояние.

Несколько комично разбирать аргументацию тов. Преображенского по существу. Ну возьмем только для примера его положение о недопустимости "колониального грабежа" "по случаю" национального вопроса. А такие штуки, как законы "об огораживании" (конечно, не в прямом смысле слова), "допустимы" там, где нет "национального вопроса"? А если нет, то почему?

Стоит только поставить этот один-единственный вопрос, чтобы увидеть всю фальшь "Преображенской" линии.

Эта линия противоречит основам политики рабоче-крестьянского блока.

Линия же на этот блок есть существо всей политики переходного периода. Ибо для переходного периода характернейшей чертой является в основном двухклассовое общество, где проблема города и деревни, индустрии и сельского хозяйства, крупного и мелкого производства, рационального плана и анархического рынка и т.

д. и т. п. выражает главную классовую проблему, проблему соотношения между рабочим классом и крестьянством. Оторвать экономику от политики, да еще по всему фронту, увертываться от этой политики -- это значит не понимать проблемы в ее целом, не видеть ее исторического смысла, упускать основное, от чего нельзя скрыться, улизнуть, спрятаться.

Или мы в переходный период ориентируемся на блок рабочих и крестьян под руководством пролетариата -- тогда эта линия должна быть основным принципом нашей деятельности всюду и везде.

Или это для нас -- "красное словцо". Тогда мы можем допустить те "вольности дворянства", которые намечает тов. Преображенский. Но тогда мы должны ясно видеть, что это идет против рабоче-крестьянского блока, что здесь иная, не ленинская оценка движущих сил революции, что здесь в основе иное представление о ходе всего революционного процесса.

И тогда нужно выбирать.

Нам нечего доказывать, каков должен быть наш выбор. Ибо ленинизм подтвержден не только логическими аргументами, хотя бы и самыми совершенными, но и опытом трех революций, по меньшей мере.

7. "ЗАКОН" ТОВ. ПРЕОБРАЖЕНСКОГО В ЦЕЛОМ

Нам хотелось бы сказать теперь несколько слов по поводу общей формулировки "закона". Прежде всего, необходимо отметить путаницу в самом содержании этого "закона",-- путаницу, которая на первый взгляд скрыта, не видна, спрятана.

Представим себе два типа стран: промышленная страна с незначительным крестьянско-аграрным привеском и страна крестьянская со слабой индустрией. Для ясности изобразим дело графически:

После социалистического переворота черная часть (промышленность и крупное сельское хозяйство) попадает в руки пролетариата. Когда начинается процесс накопления, то немудрено, что в первом случае "удельный вес" прибавочного труда промышленности будет иметь большее значение для социалистического накопления, а во втором -- неизмеримо меньшее. Но это положение является поистине труизмом, ибо это -- только другое выражение того факта, что в первом случае "удельный вес" промышленности гораздо больше, чем во втором.

Однако тов. Преображенский наряду с этим ставит другое положение и связывает его вместе с "труизмом", что неверно, ибо не всегда обязательно. А именно, тов.

Преображенский говорит об эквивалентности или, вернее, о неэквивалентности обмена между городом и деревней, причем выходит, будто, чем больше удельный вес крестьянского хозяйства, тем менее эквивалентен должен быть обмен, и наоборот.

Однако это, как упомянуто, вовсе не обязательно. Пусть перед нами высокоразвитый хозяйственный комплекс. Пусть, следовательно, крестьянское хозяйство в нем -- совершенно незначительная величина (доминирует крупное с.-хоз. производство и концентрированная промышленность). Значит ли это, что удельный вес прибавочного труда, идущего с крестьянства в фонд социалистического накопления, велик? Нет, он ничтожен. Но значит ли это, что здесь обязательно имеется эквивалентный обмен? Ничуть. Ибо как раз неэквивалентность может быть очень велика в силу громадной разницы в технико-экономической структуре. Даже при весьма дешевой цене (самой по себе) продуктов промышленности крестьянин будет получать не полный эквивалент, ибо его индивидуальные издержки на единицу хлеба будут гораздо выше издержек в крупном сельском хозяйстве, и потому неизбежно расхождение трудовых ценностей при обмене, если даже считать по "двум системам", как считает здесь тов. Преображенский.