Новобранец. Служба контрмагии - [54]

– Пойдем, жиры растрясем, а то налопались, как удавы – через неделю такой диеты ни в одну дверь не войду и ты меня, толстую, бросишь! – Айшат сделала скорбное лицо. Комплиментов по поводу ее фигуры Денис говорить не стал – хватило одного восхищенного взгляда, чтобы скорбь исчезла.

– Пойдем, – с тяжелым вздохом согласился Денис, по нему – так можно было заказать еще кофе, мороженого, коньяку…

Для начала Айшат потащила его в бассейн. «Старый» Денис не был большим поклонником водных видов спорта по вполне очевидным причинам: плавал плохо, фигурой похвастать не мог – чего ему там было делать? «Новый» же, после получаса пребывания в воде и на берегу, с радостным удивлением осознал, что – во-первых, новая тушка плавала гораздо лучше, чем прежняя, – это раз!

Во-вторых, количество пылких взглядов, адресованных ему юными барышнями, превысило на семнадцать процентов норму для гусарского эскадрона при вступлении в какой-нибудь губернский город средней руки – это два!

Ну, а в-третьих, он получил новый ценный опыт – оказывается, наличие обнимаемой красивой девушки нисколько не мешает другим красивым девушкам строить тебе глазки и делать недвусмысленные намеки – это три!

Дальнейшее времяпрепровождение в этот день вызвало в голове у Дениса стойкий рефрен: «Потом у них была уха и заливные потроха! Потом поймали жениха и долго били…» – не потому, что они опять много кушали или Дениса все-таки побили многочисленные ревнивцы – отнюдь. Просто интенсивность разнообразных развлечений и скорость их смены могла бы вызвать головокружение и даже тошноту у чуть менее подготовленного человека, чем «новый» Денис.

Судите сами: сначала бадминтон – ну, или если быть политкорректным, вроде представителей самой демократической демократии в мире, называющей жирного негра – афроамериканцем с избыточной массой тела, – игра, похожая на бадминтон. Денис не был большим знатоком правил вышеупомянутого бадминтона, поэтому перебрасывание предмета, похожего на волан, предметами, похожими на ракетки, через заграждение, похожее на низкую сетку, назвал для себя бадминтоном.

Потом волейбол – самый обычный, только перебрасывать мяч через сетку надо было обязательно ногой – принимать и пасовать как хочешь, а через сетку только ногой – а иначе очко сопернику!

Потом колесо обозрения чрезвычайной высоты, от которой даже дух захватывало, – Денис в Лондоне никогда не был, тамошнее колесо не видел, на нем не катался, только читал где-то в Интернете, что оно самое высокое в мире (на Земле), так вот – местное было выше! Ну-у, или так ему со страху показалось… но очень высокое… очень!

Потом они перекусили на скорую руку и опять поплавали в бассейне. Потом они поиграли в футбол на маленьком поле, пять на пять, без вратаря. Самым сильным впечатлением от игры было то, что Айшат играла не только лучше его (он совсем не умел), а вообще лучше всех остальных игроков обеих команд!

Потом был ужин в маленьком уютном ресторанчике, в котором играл живой оркестр! Они с Айшат танцевали, обнявшись, а сверху, как ни банально это звучит, на них смотрели большие мохнатые звезды.

Ну а потом была ночь, которая не для сна…

* * *

Впервые за последние десять дней, причем надо честно признать – лучших дней в его жизни, Дениса разбудил не нежный поцелуй. Его разбудил гонг – звук не сильно противный, и даже не лишенный приятности, мелодичный такой – но отнюдь не поцелуй!

– Какого… – пробормотал сонный Денис, не желая вываливаться из сна в реальность ни под каким видом, но перезвон не кончался, и пришлось все же приоткрыть глаза.

– Да! – хрипло выкрикнул он, поняв, что гадкая мелодия сама собой не сгинет в тартарары.

– Пролежней не боишься?

– Чего?! – Денис одной ногой продолжал оставаться в царстве Морфея, страстно желая втянуть туда и вторую. У него тлела в глубине души слабая надежда, что все это ему снится, и что сейчас его поцелует Айшат, и он проснется по-настоящему, и что все будет замечательно, как вчера, позавчера, позапозавчера…

– Пролежней. Спишь много.

«Шэф… чтоб его… чтоб ему!..» – подумал Денис, окончательно проваливаясь в явь. Он не ошибся. Лицо, висевшее в воздухе над кроватью, было легкоузнаваемым – если Денис сильно изменился после переброса, причем в лучшую сторону, то Шэф просто помолодел – его лицо осталось прежним, но с него исчезли морщины, и внешне он стал ровесником Дениса. «Молочные братья!» – съехидничал внутренний голос.

Несмотря на то, что черты Шэфа стали, да и были, такими же правильными, как теперь у Дениса, «красавчиком» его назвать язык не поворачивался – глаза подводили. Денис еще не до конца проснулся и находился в каком-то промежуточном состоянии между явью и сном, и, видимо, это промежуточное состояние сознания помогло увидеть то, что в обычном было скрыто, – он понял, что смущало его в руководителе все то время, что они знакомы. Была какая-то непонятность в лице Шэфа, что-то цепляло внимание, подсознание пыталось протолкнуть донос «наверх», в области осознания, но мозговая бюрократия успешно прятала под сукно все сигналы «снизу», а теперь вот недоглядела – и на старуху бывает проруха…