Новобранец. Служба контрмагии - [4]

…полные отчаяния глаза мамы, когда он упал с коляски…

…безразличное лицо лечащего хирурга: «Жизнь мы спасли… ну а ноги… выше колен тоже… спасли…»

…голос Веры в трубке: «Денис, я ухожу… выздоравливай…»

…тупое рыло внедорожника, накатывающегося на остановку с неотвратимостью цунами…

* * *

Надежда умирает последней. А вдруг!.. На нестерпимо горящих ногах Денис доковылял до компа. Ему казалось, что на них надеты не немецкие суперпротезы, а ведра с кипятком – уж больно тяжелый для ног выдался день: и в морге, и на кладбище, и по возвращении в город – все или пешком, или на общественном транспорте – денег на такси не было, последние ушли на похороны, а общественный транспорт… он и для «двуногих» не подарок, что уж говорить о «протезистах». Денис проверил почту и безо всякого удивления обнаружил, что ни одного отклика на свои резюме, посланные в миллиард биллионов мест, не получил. Сюрпризом это не стало. Кому на фиг нужен в наши дни «Инженер-механик по проектированию и обслуживанию грузоподъемных механизмов» на протезах? Здоровый, и тот никому не нужен. А офисная халява с наступлением кризиса кончилась, теперь каждый день на улице оказывалось огромное количество молодых, здоровых, никчемных людей, умеющих только печатать одним пальчиком (продвинутые – двумя) и торчать в Одноклассниках. Но даже этот «офисный планктон» имел перед работодателями огромное преимущество – планктон был здоров.

«Киса – мы чужие на этом празднике жизни», – очень «вовремя» припомнил Денис любимых классиков.

«Ну-у… – решил озвучить свою точку зрения внутренний голос, – не все так мрачно – продадим эту, купим квартирку подешевле… ладно, ладно… – согласился он с невысказанным возражением Дениса, – … комнату купим… в коммуналке. Работу найдем…» – Денис представил отряд «планктона», вставший намертво, как триста спартанцев в Фермопилах, перед узким проходом с надписью «Работа», и только вздохнул.

«Хорошо, – не унимался внутренний голос, – тысячи людей… десятки тысяч… а может и сотни… – Поняв, что перебарщивает, свернул перечисление и продолжил: – Живут без ног. В конце концов, есть специальные интернаты для… – Он замялся, подыскивая слово, и за него это сделал Денис: – Калек».

«Да. Да. Калек, – с вызовом повторил голос, – и что? Они что, не люди?!»

«Да люди… люди… конечно, люди, – согласился Денис. – Ну что, кого ты еще не вспомнил? Бомжей и нищих в камуфляже? – тоже ведь живут… – Голос молчал. – На фиг, – завершил за него Денис, – такую жизнь…»

Им овладело странное спокойствие… вернее, не спокойствие, а безразличие. Денис чуть ли не физически – кончиками нервов – ощущал, как рвутся последние нити, связывающие его с жизнью. Перед внутренним взором почти с кинематографической четкостью возникла картина: штормовая ночь, огромный темный корабль, ошвартованный у такого же пустого и темного пирса. Ни на судне, ни на причале ни единого человека – черная, безчеловечная пустота. Буря усиливается, нарастает неистовый вой ветра, в котором чудятся стоны, мольбы и проклятия, с сухим звуком винтовочного выстрела лопаются причальные канаты, и черный, без единого огня на борту корабль медленно, нехотя отрывается от пирса и все быстрее и быстрее уносится в штормовое море, растворяясь во тьме – черное поглощается черным…

Человек прикован к миру огромным количеством цепей: высокие порывы, темные страсти, любовь, ненависть, стяжательство, тщеславие, бескорыстие, гордыня, самоотречение… каждый может выбрать по вкусу и добавить от себя, но главные из них – это здоровье и близкие. Если в твоей жизни нет хотя бы одной из этих нитей, она неизбежно уныла, а уныние, если кто не знает – один из смертных грехов. Скучно быть здоровым, но одиноким, тяжело иметь близких, но быть больным, и уж совсем невыносимо быть и больным и одиноким.

Есть, правда, еще одна привязка, которая может заменить все, кроме здоровья, – это любимая работа, когда мысли о ней вытесняют все остальное, но она так же редка, как настоящая любовь, когда люди радуются каждому вместе прожитому дню и умирают в один день.

У Дениса теперь вообще не было работы, даже постылой, а любимой не было никогда. Жизнь на протезах со здоровьем имеет мало общего, а единственный близкий человек был сегодня похоронен – последний причальный канат лопнул, черный корабль был готов к последнему путешествию. Холод, возникший у Дениса в груди, понемногу охватывал все тело, ему хотелось одного – согреться.

«Ладно – ТАМ холодно не будет…» – решил Денис.

Он несколько минут просидел неподвижно, глядя на упаковку снотворного, мысленно прося прощения у Бога, потом налил в стакан воды и принялся вскрывать упаковку с лекарством от жизни.

Отвлек его от этого занятия звонок в дверь.

* * *

«Смерть, что ли?» – то ли в шутку, то ли всерьез предположил внутренний голос.

«Да вроде больше некому…» – согласился с ним Денис и на какой-то миг даже поверил в эту не слишком реалистичную гипотезу. Дверь он открывал с заметным интересом, но у визитера, как и следовало ожидать, ни плаща с капюшоном, ни косы не оказалось.

На пороге стоял совершенно обычный мужчина среднего роста, светловолосо-седой, худощавый, одетый в синие джинсы, кроссовки и светлую ветровку. Но вот назвать заурядным лицо незнакомца было решительно невозможно.