Новобрачная поневоле - [36]

— Бобо еще совсем маленький, и нам пришлось выкармливать его самим, чтобы он не умер.

— Ты знаешь мое мнение по поводу домашних животных, — холодно произнес Теобальд Мур, — Я вовсе не намерен тратить время на их обсуждение, предпочитаю говорить о тебе, Харита.

— Обо мне?

— У меня есть для тебя интересные новости.

— Какие же?

— Я только что вернулся из Лондона — смотрел, как идет ремонт и восстановление Вернем-Хауса.

Она удивленно посмотрела на отца.

— Там последний лорд Вернем и его сын жили, когда уезжали из аббатства. Он не принадлежал к майорату, и я купил его несколько лет назад, но работа там предстоит немалая.

Харита промолчала, и Теобальд Мур продолжал:

— Я думал о твоем будущем и представлял воспроизведенный Вернем-Хаус, как интересно мы будем проводить с тобой там время.

Харита с недоумением смотрела на него.

— Но я не понимаю, папа… Альварик не любит… Лондон.

— Я могу это понять, — ответил Теобальд Мур. — Он всегда жил за границей и несомненно собирается делать это и дальше.

— Но мне кажется… — неуверенно начала Харита, — что мой муж собирается… жить здесь. Он любит аббатство.

Говоря это, она посмотрела на отца, и ей показалось, что он недоверчиво усмехается.

— Моя дорогая Харита, — ответил он, — ты слишком молода и наивна. Конечно, сейчас твоему мужу нравится здесь, в аббатстве. Кто же откажется потратить такую огромную сумму, чтобы вернуть этому дому былое великолепие — но тебе никогда не приходило в голову: а что же будет, когда работы закончатся? — Он не стал дожидаться ответа и продолжал: — Как только все будет закончено, а у него родится наследник, я совершенно уверен, что мой зять снова отбудет за границу. Путешественник всегда остается путешественником. И Вернем не будет исключением!

— Ты хочешь сказать… что он оставит меня?

— Ну разумеется, не официально. Он, конечно, будет время от времени возвращаться, чтобы дать тебе еще одного ребенка, он должен иметь много сыновей, которые займут его место после его смерти.

— Его дядя сделал ошибку, обзаведясь всего одним, — прищурившись заметил Теобальд Мур. — Не думаю, что твой муж будет так же глуп и второй раз поставит под угрозу наследование титула.

Говоря это, он не смотрел на дочь, иначе заметил бы ужас в больших глазах Хариты.

— Я хочу сказать, — продолжал Теобальд Мур, — что когда это случится, ты займешь свое законное место в обществе. И я буду рядом, чтобы помогать и направлять тебя. Я думаю, в великолепных парадных комнатах Вернем-Хауса мы сможем создать Салон, в котором с удовольствием будут собираться лучшие умы общества.

Как всегда, когда с ней разговаривал отец, Харита почувствовала, что теряет способность думать самостоятельно. Он словно гипнотизировал ее, а то, что он говорил, было настолько ужасно, казалось, это случится вот-вот.

— Я всегда хотел встретиться и побеседовать с некоторыми людьми, — говорил Теобальд Мур, — но у меня не было возможности познакомиться с ними, потому что меня не допускали в их круг. — Б его голосе звучало возбуждение. — Но когда мы с тобой поселимся в Вернем-Хаусе, все изменится.

— Н-но папа… я не хочу в Лондон… и я не верю, что Альварик оставит меня… или аббатство.

Теобальд Мур бросил на дочь взгляд, полный презрения.

— Неужели ты всерьез думаешь, что можешь удержать такого мужчину? Что ты можешь предложить ему кроме денег — которые уже и так принадлежат ему? — Он неприятно засмеялся.

— Всем Вернам нравятся женщины, и они нравятся женщинам, и я легко могу представить себе тех экзотических райских птиц, с которыми твой муж общался на Востоке.

Харита издала испуганное восклицание, и он жестоко продолжал:

— Я видел лицо Верна во время свадьбы и знал раньше, когда говорил, что он должен жениться на тебе или дать аббатству окончательно разрушиться, что сама мысль об этой женитьбе казалась ему отвратительной. Смотри правде в глаза, а еще лучше — оставь все мне, я сам позабочусь о тебе, как делал это всегда.

Харита чувствовала себя раздавленной и была не в состоянии сопротивляться. Слова отца больно ранили ее. Она уже представляла себе, как Альварик покидает ее, уезжает за границу, возможно, забирает с собой животных, потому что без него им будет одиноко.

А ее оставят.

Как сказал отец, лорд Вернем не захочет ее и вернется к прекрасным иностранкам, которые его привлекают и которых он, несомненно, любил. Почему-то до этого момента она никогда не задумывалась о роли женщин в его жизни.

Теперь она поняла, какой была глупой и невежественной, если могла не понять, что мужчина в возрасте Альварика, такой красивый, сильный и привлекательный, имел за свою жизнь множество женщин.

Он, казалось, искренне хотел быть ее другом, но не предложил свою любовь. И в конце концов, как сказал отец, почему он должен ее любить?

Мысль о браке казалась ему не менее отвратительной, чем ей самой, и вполне возможно, что он обращается с ней так только потому, что добр, и понимает, как необходима ей эта доброта.

— Теперь ты замужняя женщина, — говорил Теобальд Мур, — и мне не нужно разговаривать с тобой, как с глупой девчонкой. Надо видеть жизнь такой, какая она есть, а не такой, как ее изображают в дурацких романах.