Новейшая история России в 14 бутылках водки. Как в главном русском напитке замешаны бизнес, коррупция и криминал - [80]

В начале 2000-х у Вениамина Грабара появился шанс поквитаться с Сабадашем за полгода, проведенные им в «Крестах». Его «Ладога» подписала контракт с компанией «Альфа-Эко», которая, заполучив от незадачливых потомков царского водочника Петра Смирнова права на самый известный русский водочный бренд «Смирнов», решила начать его производство в Петербурге. Рынок предвкушал схватку двух «Смирновых»: альтернативный бренд Smirnoff разливали на «ЛИВИЗ» британцы из Guinness-UDV (затем сменила название на Diageo). Однако ничего интересного не вышло: публика окончательно запуталась в том, какого из «Смирновых» считать настоящим и аутентичным (в какой-то момент на полке одновременно стояли три разные водки под брендом «Смирнов»), и предпочла пить что-то другое.

Лишившись почти одновременно контрактов с «Русским стандартом» и Diageo, Сабадаш так и не смог найти им адекватную замену. А может, и не слишком искал: в середине 2000-х на водочную авансцену выходили уже совсем другие люди с принципиально другими возможностями и схемами, а Сабадаш все больше времени уделял проектам в других сферах, где сохранилось больше драм и пространства для авантюр. «ЛИВИЗ» тонул в претензиях налоговой, которая нашла огромные суммы невыплаченных налогов. Сабадаш вяло сопротивлялся — банкротил одни предприятия холдинга, перекидывая активы, которые можно было спасти и укрыть, на другие свои компании. В ходе этих метаний он не упустил возможность кинуть «Русский стандарт» на 160 миллионов, которые остался им должен со времен сотрудничества.

К началу 2010-х легендарный предприниматель растерял былое влияние, которое всегда основывалось на личных контактах с людьми, умеющими решать любые вопросы. Кто-то, как Роман Цепов, погиб, кто-то потерял аппаратный вес, с кем-то Сабадаш сам рассорился — находить врагов он умел с той же легкостью, что и друзей. В мае 2014 года он был арестован по мелкому — с точки зрения масштабов его личности — обвинению в покушении на незаконный возврат НДС. Уже получив срок и отправившись в колонию, Сабадаш стал обвиняемым по делу о выводе средств из рухнувшего банка «Таврический». И когда до освобождения бизнесмена оставалось всего чуть более месяца, возникло третье дело о легализации преступных доходов. С Сабадашем явно решили разыграть «Схему Ходорковского», когда по одному и тому же эпизоду последовательно возбуждаются дела по разным статьям уголовного кодекса, а арестант получает новый срок. Это значит, что кто-то по-прежнему очень не хочет выхода Саши Большого на свободу.

Черная смерть

Вечером 29 января 2005 года жители небольшого поселка Подбровье на берегу Финского залива стали свидетелями жуткого зрелища. На берег со стороны залива вышел покрытый ледяной коростой немолодой мужчина, похожий на снежного человека. Он еле держался на ногах. К нему тут же бросились местные мужики, увели в дом, стащили заледеневшую одежду, отпоили горячим чаем. «Снежным человеком» оказался профессор Санкт-Петербургского университета Виктор Долгов. Он рассказал, как они с приятелем решили покататься на снегоходах по льду Финского залива, да не заметили полынью и провалились под лед.

«Если б не подоспел рыбак на помощь, был бы сейчас на дне», — рассказывал околевший профессор. «А где рыбак и этот твой второй мужик?» — поинтересовались местные. «Там остались. — Долгов махнул рукой куда-то в сторону залива. — Тот, который со мной был, кстати, большой человек — депутат Госдумы. И водку вот эту он, кстати, выпускал». — Профессор показал на бутылку «Русского размера», которым заботливые местные жители растирали его замерзшее тело.

Услышав об обстоятельствах происшествия, мужики бросились на помощь к полынье. В ней из последних сил за ломкую кромку льда хватался мужчина, в котором спасатели опознали своего односельчанина Александра Смирнова. Его вытащили с помощью огромной коряги, принесенной с берега. Депутата, о котором рассказывал Долгов, было нигде не видать. Придя в себя, Смирнов рассказал, что рыбачил на заливе, когда совсем рядом услышал крики о помощи. Когда он подполз к полынье, которая часто образовывается в этом месте даже в морозы из-за сильного течения в фарватере между двух островов, то увидел двух тонущих. Первого вытащил быстро, сунув ему в руку шнек ледобура. До второго почти дотянулся, как лед под ним самим хрустнул и сам Смирнов ушел под воду. Как утонул второй — Смирнов уже не видел, сам боролся за жизнь. От 38-летнего депутата Госдумы от «Единой России» на краю полыньи остались только сапоги, перчатки и шлем, которые он сбросил с себя, пока боролся за свою жизнь. Так закончилась жизнь одного из самых ярких и успешных водочников современной России Кирилла Рагозина, чья карьера в этом бизнесе по злой иронии начиналась с поставки в Россию водки под названием Black Death, в переводе с английского — «черная смерть».

Размер имеет значение

Весной 1989 года на прием к ректору одного петербургского НИИ напросился шустрый молодой человек. Кириллу Рагозину было всего 22 года, но он уже зарабатывал приличные деньги на продаже дефицитных и дико дорогих импортных компьютеров. Директор НИИ тоже был не промах и решил сбить цену. Он сказал, что уже договорился купить такие же компьютеры у другого парня и при этом дешевле. Но если Кирилл подвинется по цене, то можно будет договориться.