Новенький - [22]

– Да. У нас водятся быки, бабуины, бородавочники, обезьяны. И еще много кого.

Ему вроде бы нравилось, что она задает вопросы, но сам он ни о чем ее не спрашивал. Правда, мальчики вообще редко задают вопросы – им больше нравится говорить, чем слушать, и действовать больше, чем разговаривать. Ди никогда не приходилось сидеть и разговаривать с мальчиком так долго.

Поскольку он не задавал вопросов, у Ди не было возможности рассказать ему о себе. А что она рассказала бы, если б он спросил? Что родители у нее очень строгие. Что она любит математику, но скрывает это. Что она не понимает причины своей популярности в школе, учитывая все мамины запреты: ей не разрешают ходить на бульвар с подружками, ей никогда не устраивали день рождения – с коллективным катанием на роликах или походом в кино. Что иногда ей бывает грустно без причины. Что Мими недавно гадала ей на картах Таро, и выпало, что скоро ее жизнь сильно изменится. Ди решила, что карты намекают на переход в новую школу осенью, но сейчас, глядя, как Осей то приглаживает, то ворошит песок, а его рука чернеет на светлом фоне, она подумала, что «скоро», возможно, наступит раньше, чем она полагала.

Он взглянул на нее и улыбнулся, его лицо было обращено к ней вполоборота, отчего вид у него стал озорной, и все слова, сказанные и несказанные, вопросы, заданные и незаданные, и неловкое молчание, всё смыла волна нежности, которая нахлынула на нее. Ди никогда не вела себя, как Бланка и две-три другие девочки: те привлекали к себе внимание, приставали к мальчикам и всячески возбуждали их интерес. Она не носила обтягивающую одежду с блестками. Она не выпячивала растущую грудь, наоборот, сутулилась, чтобы скрыть ее. Она не экспериментировала с мальчиками в закутке у спортзала, и целовалась она только однажды, когда на перемене играли в бутылочку, – и то всего два раза, потому что их застукали учителя и положили конец игре. Но ее отношение к Оу не было экспериментом. Это то самое, чего я так ждала, – думала она. – То самое.

Под влиянием этого чувства она сделала то, что хотела с той минуты, когда встала позади него на линейке перед уроками: протянула руку и положила ему на голову, и почувствовала, как курчавые волосы облегают его идеальный череп.

Осей не отдернул голову, не перестал улыбаться. Он протянул свою руку и коснулся ее щеки. Она наклонила голову и прижалась к его ладони, как кошка, которую приласкали.

– У тебя такая красивая голова, – сказала она.

– А у тебя такое красивое лицо.

Удивление и радость заполнили ее. Он чувствует то же самое, что она, они могут довериться друг другу. Ди вдруг поняла, что настоящие пары не договариваются ходить вместе: они уже вместе. Такие договоренности – ребячество, детская забава. Они с Осеем переросли это.

Так они и сидели, как современная скульптурная композиция «Влюбленные»: головы, улыбки, руки неразрывны, внешний мир не существует. До Ди донесся голос Мими: «Ди, что ты творишь?» Чуть в стороне Бланка начала припевать:

Оу и Ди сидели позади,

Обнимались, целовались,

Влюбились, поженились,

Детки народились.

Даже когда раздался свисток, они не отняли рук друг от друга. Учитель, который дежурил во дворе, свистел в свисток, когда происходило нечто запрещенное: кто-то дрался, швырялся песком, лез на забор. Каждый раз, когда раздавался свисток, все прекращали свои занятия и озирались в поисках нарушителя.

Оу не знал об этом обычае, но, похоже, догадался, что это означает, потому что мистер Брабант шел прямиком к ним, не прекращая свистеть. Осей отвел руку от пылающей щеки Ди, она сняла руку с его головы на мгновение позже.

– Прекратить! Встать немедленно, вы двое! – Его голос прозвучал, как удар хлыста. Оу вскочил на ноги.

Ди испытала чувство протеста, но оставаться сидеть на песке, когда все сгрудились вокруг песочницы и смотрят, было не особенно приятно. Она поднялась, но без спешки, и отряхнула с джинсов песок, не обращая внимания на гнев мистера Брабанта.

– У нас запрещено прикасаться к другим ученикам предосудительным образом. Может, там, откуда ты приехал, иные правила, и ты понятия не имеешь, как себя вести, – обратился он к Осею. – Но у нас в школе мальчики и девочки не прикасаются друг к другу таким образом, ясно?

Это прикосновение, похоже, возмутило учителя гораздо больше, чем те поцелуи, которыми, как он прекрасно замечал, шестиклассники обменивались по углам весь год. Возможно, он ощутил, что в этом прикосновении больше содержания, больше чувства, больше интимности, чем в поцелуях – оно слишком интимное для школьного двора. Учитель обернулся к Ди:

– А от тебя, Ди, я не ожидал такого. Ты-то должна знать, как себя вести. А теперь иди в класс и раздай рабочий материал по математике.

Ди никогда в школе не лишали прогулки, не оставляли после уроков и вообще не наказывали, потому что в этом не было необходимости. И сейчас она отделалась легко: кого угодно на ее месте отправили бы к директору на проработку, а потом позвонили родителям. Вместо этого ей дали задание, которое она охотно выполнила бы при любых обстоятельствах. Не иначе как мистер Брабант не в состоянии подвергнуть свою любимицу суровой каре.