— Да все в порядке! — отрицаю я необходимость вмешательства в мою жизнь тяжелой артиллерии и высокого начальства: — подрался я как раз с этим вот парнем, но потом мы помирились. Подрались из-за девушки, ее я потом домой приводил. Сейчас уже все в порядке, никаких эксцессов. С Дзинтаро у нас мир, с Томоко — дружба. — сам думаю, что мои папа и мама, а также папа и мама Томоко наверняка посчитали бы иначе, знай они все детали, но, к счастью, они этого не знают. Особенно к счастью — не знают деталей о нашей с Томоко дружбе. Счастье в неведении, не так ли, Сайфер?
— Точно все именно так было? — отец проверяет сетчатку моего глаза на ложь и умышленное сокрытие фактов, а равно одностороннюю интерпретацию последних. Ничего не находит и, удовлетворенный — садится на кровати ровно.
— Ну так я и сказал Сайке, мол зря она на пустом месте панику разводит. Взрослеет, пацан! — он хлопает меня по плечу и переходит на заговорщицкий шепот: — но ты все же презервативы используй, а? На всякий случай, а то я дедушкой пока еще не готов стать, да и ты папой пока наверное тоже…
— Да все у меня в порядке — хмурюсь. Понимаю, что сейчас в теле подростка, но все же неимоверно раздражает такой вот покровительственный тон. Хотя, чего у меня опять гормоны начинают бушевать? Верно говорит Хироши — низведу гордых и возведу смиренных. Так что не ерепенься, а старшего послушай, глядишь чего нужного скажет.
— Ну-ну. — говорит отец: — ты молодец у меня. Уже и подрался и девчонку домой притащил, весь в меня. Наслаждайся силой и красотой юности пока можешь. — он встает, засовывает сигарету в угол рта и начинает шарить по карманам.
— На вот — он вкладывает мне в руку смятые купюры: — на свидания девчонок водить нынче дорого. А за зуб не беспокойся, я с мамой переговорил, она на следующей неделе тебя к стоматологу сводит. Есть у нас дисконт от компании и страховка медицинская, но пятнадцать процентов оплатить придется… сделают как новенький.
— Спасибо — говорю я, глядя на купюры в своей ладони и у меня на глаза почему-то начинают наворачиваться слезы. Почему? Сам не знаю. Наверное у меня так давно не было отца, понимающего и способного поддержать тебя без лишних слов. Решено, думаю я, как можно скорей надо подработку найти или там иной способ деньги зарабатывать… жаль, что я в криповалюте ни в зуб ногой. Но должно быть что-то…
— Ладно, пойду я … — неловко кашляет отец: — ты долго не засиживайся, а то Хината тебя ждет. — и он выходит, закрывая за собой дверь. Я смотрю на купюры в руке и понимаю, что же такого нашла наша мама — красотка и умница в таком на первый взгляд невзрачном человеке. И почему Кента-кун у нас такой. А все, потому что отец и муж в этой семье надежный. Вот и расслабились тут все вокруг него. Не дай бог что с ним случится… впрочем, уверен, что мама по ночам о его здоровье и благополучии молится.
Пересчитываю купюры. Замечательно. И Хинату с Айкой сводить «парфэ покушать» хватит и долг этой мелкой ростовщице отдать… и может быть еще на перчатки хватит. Свои перчатки — это шик, свои перчатки — это уже уровень. Типа я тут не просто так, а почти профи.
— Кента! — в мою комнату залетает Хината: — вот ты где!
— Где же мне еще быть? — ворчу я, пряча деньги подальше от ее любопытных глаз: — ты чего не стучишься? Не комната, а проходной двор! Вдруг у меня тут девушка? Вон, отец одну под кроватью искал…
— Не, нету у тебя тут девушки — прищуривается Хината: — потому что она внизу в гостиной сидит. Говорит, у вас с ней свидание. И главное дело — новая. И чего они все в тебе находят?
— Что?
— Девушка к тебе пришла, говорю. — Хината упирает руки в бока и смотрит на меня укоризненным взглядом: — а ты выглядишь как… одевайся и спускайся вниз, пока мама ее всю не допросила, а то там уже начали — кто такая будешь, да серьезно ли у вас с Кентой все…
— А? Уже бегу! — вскакиваю я и напяливаю рубашку. Вслед мне раздается торжествующий хохот сестренки. Ей весело.
Глава 23
Неожиданным визитером оказалась Шизука, она бросила на меня настороженный взгляд, сидя на диване вместе с мамой. Мама, конечно же, вытащила старый фотоальбом, чтобы показать, «какой лапочка» я был в пять лет. Когда я спустился с лестницы, Шизука немного съежилась. Глядя на нее, я вздохнул. У нашей «тихони» очень много чего в голове, но больше всего тараканов у нее собираются под большим плакатом с надписью «я не верю, что меня могут любить по-настоящему». Потому и придумывает себе всякие любови и отношения. И ко мне с утра приперлась потому же — ей страшно, что все что было — это не по-настоящему, что в жизни никто ее не любит и вообще. Потому и пришла, да еще придумала что у нас с ней свидание. Самый дурной ход в этой ситуации — сказать, что никакого свидания нет и вообще время заранее назначать надо и никаких у нас с ней отношений тоже нет и не предвидится. Вот тут-то потом Шизукина шиза развернется на полную и все, кто рядом пострадают. Значит надо реагировать парадоксальным способом.
— Доброе утро! — говорю я и улыбаюсь, самой искренней улыбкой, на которую способен. Искренней и поддерживающей, улыбкой человека, который и в самом деле рад увидеть с утра свою одноклассницу и доброго друга. Шизука немного расслабляется, кивает в ответ и бормочет «доброе утро».
