Новая жизнь Димки Шустрова - [24]

Шрифт
Интервал

— Коньячку, капитан. Всего лишь коньячку. Он в цене, конечно… Однако располагаем! — И отец похлопал себя по нагрудному карману. — Живу — не тужу, с маслом хлебушек жую! С этим — в порядке… А вот… — Взгляд его затуманился, отец посмотрел на Димку. — Ну, сынок, уговорим мамку? Чтоб все у нас по-человечески было, как у добрых людей положено, чтоб я при сыне состоял, а ты бы, понятное дело, при законном отце. Уговорим?

— Вы же развелись, — сказал Димка.

— Долгое ли дело — опять распишемся! Еще раз свадьбу сыграем. Ведь если за шесть лет не вышла замуж, значит… Неужто не уговорим, вдвоем-то? Ну? Ты сам-то как?

Димка пожал плечами:

— Я что… Мама…

— Такую бы свадьбу сыграли! Подарки, само собой… Я вот принес тебе сегодня. — Отец запустил руку в карман (не в тот, по которому хлопал, — в другой) и вынул — Димка подумал: записная книжка. Но это была не книжка. Федор Николаевич с легким щелчком отжал запорную кнопку и, придав лицу значительное выражение, вытащил из футляра счетную машинку с набором маленьких клавиш-пуговок и окошком сверху.

— Ого! — сказал Димка.

— Электроника! — Отец поднял вверх палец с желтым ногтем. — Весь мир на ней держится!

— А можно… чего-нибудь посчитать? — спросил Димка.

— Да что угодно. — Отец посмотрел в меню. — Мороженое с вареньем — тридцать семь… Нажимаем. Кофе… про коньяк не сказано. Допустим — семьдесят семь… Нажимаем. Складываем. Что наверху? Рупь четырнадцать. Как в аптеке! Понял? И вся высшая математика!

— Ух ты! — восхитился Димка.

Он и мороженое, политое вареньем, ел, не замечая вкуса, — все глядел на машинку и время от времени осторожно тыкал пальцем в кнопочки, каждый раз поражаясь, с какой быстротой выдает машинка огненными цифрами самый невероятный по сложности результат.

— И в школу можно брать! — радостно сказал он.

— А как же! — поддержал отец. — Первым отличником станешь. Другие еще пример в тетрадке не написали, а у тебя — ответ готов!

Когда пришло время рассчитываться за кофе и мороженое, Федор Николаевич с улыбкой показал на машину:

— Итог подбит с точностью до копейки. — Он сунул бумажку в карман официантки и сказал: — Сдачи не нужно. Благодарим!

— И вам спасибо, — улыбнулась та. — Приходите еще.

Отец надел шляпу и, затолкав машинку в футляр, подал Димке:

— Владей. И отца помни… До остановки меня проводишь?

Они вышли на улицу, и Димка, поглядев на уверенно шагавшего отца, вздохнул, потрогал в кармане дорогой подарок. Спросить или не спросить? Скоро подойдут к остановке и… Но Димку не это больше смущало — как обратиться к отцу? На языке вертелось: «Пап, а скажи…» Вертелось, да не выговаривалось. И он, тронув отца за руку, неловко произнес:

— А это… ты откуда столько денег берешь? Работа такая?

— Работа… как всякая работа, — усмехнулся отец. — Была бы голова да руки. Зарабатываю я, Дима, прилично, не обижаюсь.

— А чего ты делаешь?

— Дело нехитрое, телеграммы разношу. Три-четыре часа работы. Да и то не каждый день.

— И сколько платят?

— Ну… на эти с маслом не пожуешь. Подрабатываю.

«Чего-то юлит, — подумал Димка. — Может, ворует?»

— А в милицию за это не заберут? — решившись, спросил он.

— Нет, — качнул головой Федор Николаевич. — С этим в порядке. — Потом, видимо, решив, что разговор слишком серьезен, поискал глазами укромное место, увидел за углом дома, во дворике, белье на веревке, качели на двух столбах и свернул туда. И лавочка нашлась. Смахнул с нее песок, присел.



— Видишь, ногти желтые, — показал он руку. — Отчего, думаешь? От курева? Нет. От воды. Червяк есть такой, трубочник. В нитку толщиной. Живет в ручье. А ручей… в нем не напьешься — грязь, нефть. Вот и мою трубочника. Мотыля тоже мою. Работа, конечно, бывает и почище. Но, как говорится, всякий труд почетен. Зато и деньги беру хорошие. Лучший корм для рыбок. А еще черных телескопов стал разводить. Редкая рыбка. В большом почете у любителя. Но выращивать трудно. Капризное дело — икра, мальки, температура, вода особая. А потом выкормить. Но когда уж выкормишь, доведешь до товарной кондиции — это деньги.

Отец посмотрел на часы, усмехнулся:

— Время — тоже деньги. Пора мне, Дима. Видел, на доме было написано: «Летайте самолетами»?.. Надо спешить… А ты, будет случай, скажи обо мне хорошее слово маме. Глядишь, все у нас и пойдет ладом. Долго ей быть одной? Ну, глупый я был, может, чего не так делал… Теперь поумнел, не пью. Какого еще принца ей надо? Не всем же работать в газете!.. А часы тебе нравятся? — неожиданно спросил отец и опять поднял рукав. — Что ж, и тебе куплю такие. Парень большой. Ты в какой ходишь?

— В пятый перешел.

— Да ну! — словно начисто забыв, сколько сыну лет, сказал Федор Николаевич. — Тогда и говорить не о чем — куплю!..

На остановке автобуса отец, как взрослому мужчине, пожал Димке руку:

— Ты с матерью поосторожней говори. Про машинку… тоже, пожалуй, не надо пока… Сердечный привет Елене Трофимовне!

Бабушка словно дожидалась этого привета. Встретила Димку с таким лицом, что он подумал: «Нет, все равно не выпытаешь! И тебе не скажу про машинку».

И не сказал, хотя бабушка про все подробно расспрашивала и сильно удивилась, что ее недавний зять ничего не подарил сыну.

Продолжить чтение
Еще от автора Владимир Андреевич Добряков
Вредитель Витька Черенок. Тайна желтой бутылки

Повести про школьников «Вредитель Витька Черенок», «Тайна желтой бутылки».

Одиннадцать бестолковых

В сборник Владимира Добрякова вошли повесть «Одиннадцать бестолковых» и рассказы «Староста класса», «Мороженое на двоих», «Домой на воскресенье».

Приключения послушного Владика

Книга рассказывает о том, как важно не быть слишком «послушным», как распознать настоящих и ложных друзей.

Зуб мамонта

В этом году Алькин день рождения выпал на воскресенье: Алька не знал, хорошо это или плохо.Какая разница — понедельник будет в этот день, среда или, скажем, воскресенье! О чем тут ломать голову? Он вообще мало задумывался над жизнью. Он просто жил, и все.И, конечно, Алька Костиков, ученик пятого класса, даже не представлял, каким будет для него тот следующий год, начинающийся 10 марта.Не мог ничего знать Алька о тех событиях, в которых он будет играть далеко, не последнюю роль и которые закончатся тем, наверное, самым главным, и памятным днем в его жизни.До того дня минует длинная череда в 169 очень разных — интересных и скучных, радостных и горьких — дней Алькиной жизни.А пока ни о чем этом он не знает и с нетерпением ждет 10 марта, когда ему исполнится двенадцать.

Не родись красивой…

Владимир Андреевич Добряков родился 26 августа 1924 года в г. Москве. В начале войны с ребятами девятиклассниками работал в Орловской области на строительстве противотанковых рвов, затем на авиазаводе под Куйбышевом. По окончании войны квартира в Москве оказалась занятой и он с матерью уехал во Львов, там закончил филфак, работал в военной газете, начал писать. Первая его книга вышла в свет в 1957 году («Отец и Володька»). В 1963 году Владимира Андреевича приняли в Союз писателей. C 1980 года писатель живет и работает в г.

Недолгие зимние каникулы

Повесть «Недолгие зимние каникулы» (Воронеж, 1974 год) рассматривает взаимоотношения детей в коллективе, рассказывает о дружбе и товариществе, об организации интересного досуга школьников. Недолгие зимние каникулы, но сколько можно успеть сделать за это время: слепить снежную бабу, залить каток, устроить во дворе ледяную горку, создать хоккейную команду… А можно провести каникулы и по-другому: испортить в школе только что покрашенные парты, сделать жильцам газовую атаку, посыпать каток золой… В повести сравниваются положительный и отрицательный образ жизни подростков и дается убедительный пример того, что честным, добрым, внимательным людям живется интересней и веселее.

Рекомендуем почитать
Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Том Сойер - разбойник

Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.