Новая земля и новое небо - [3]

— Насколько адекватно представлена новая постиндустриальная реальность в России? Как и кем она представлена?

— История России в XX веке производит на меня двоякое впечатление. С одной стороны, прошлое столетие начиналось как перманентный модернизационный и, что, пожалуй, даже более важно, инновационный порыв.

Если мы вспомним культуру Серебряного века, разнообразные проявления российского социального, индустриального, инженерного дерзновения того времени… Расширяя же фокус, увидим, что могучие импульсы и энергии социального творчества охватывали в те годы планету в самых разнообразных и далеко не всегда симпатичных проявлениях. При этом интеллектуальным сообществом того времени Россия рассматривалась едва ли не как "центр циклона", как гигантская строительная площадка, деятельность на которой выходила за рамки сугубо модернизационного проекта. Знаете, в начале восьмидесятых в Голливуде был снят фильм "Красные" ("Reds") о Джоне Риде, о левой культуре начала прошлого века, фильм, передающий атмосферу ожидания крупномасштабной социальной реформации, предвкушения глобальной революции, воплощения, строительства в тех или иных формах Нового мира, идущего на смену обществу, в котором господствовало "третье сословие". И Россия, повторю, воспринималась как ведущий инноватор воплощения данного трансформационного проекта.

Однако процесс социального творчества в России-СССР был достаточно быстро окорочен. Строительство нового общества приобретало все более грубые, механистичные, я бы даже сказал архаистичные формы, воплощая своего рода карикатуру на идеалы Просвещения. В стране целенаправленно — по крайней мере, до определенного момента — создавался идеальный инструмент социального действия, "механизм", "машина", последовательно уничтожавшая любую значимую субъектность (вплоть до субъектности "правящей партии"), гиперболизируя, таким образом, голую и потому бессмысленную функцию. Социогуманитарная, личностная, персоналистичная, а, следовательно, творческая компонента, интенция инновационного, интеллектуального поиска была кастрирована, и теперь уже полностью прочитанная история России XX века оставляет грустное впечатление. Страна после краткого периода перестроечной и постперестроечной эйфории перешла в стадию цивилизационного упадка.

Особенно я бы выделил один исторический эпизод, редко упоминаемый в этой связи, — семидесятые годы прошлого века. На рубеже 1960-70 годов в мире произошел социальный взрыв — то, что на поверхности выглядело как "майская революция" в Париже, как контркультурные и антивоенные движения в США и т. п. Все эти события, однако, имели гораздо более основательный фундамент, чем это казалось непросвещенному наблюдателю, связанный с экспликацией новых форм социальной, политической и экономической деятельности, знаменуя утверждение на игровой площадке мира новой влиятельной страты, упомянутого ранее "четвертого сословия". Иначе говоря, тех людей, которые чувствовали себя "в своей тарелки" среди реалий возводимого на планете постиндустриального мира, имея прямое и косвенное отношение к средствам массовой и элитарной информации, к финансам и правовой деятельности, к идеологии и шоу-бизнесу, к политтехнологиям и т. п. Постепенно эти ручьи начали сливаться в полноводное русло, образуя безбрежный виртуальный океан, деятельную протоплазму, в движениях которой ощущалась пульсация какого-то могучего организма.

Этот, выходящий из вод истории организм, нес в себе транснациональную плаценту, обиталище эфирократии, людей воздуха. Людей, которые умеют строить воздушные замки и при случае успешно торговать ими. Помните, был такой роман Александра Беляева "Продавец воздуха"? Но это не совсем то. Как не совсем то и прочтение данной страты в координатах модифицированной геополитики, т. е. сближение его с категориями талассократии, телурократии (культур "воды" и "суши"). Читая подобные геополитические тексты, не могу избавиться от ощущения какого-то их органичного дефекта, хотя вроде бы речь идет о занимательных материях, но вот с современной ситуацией они все-таки слабо соотносятся. Одну из попыток вынужденной модернизации предпринял в свое время, если не ошибаюсь, Карл Шмидт, введя понятие аэрократии, как нового пространства деятельности. Но "люди воздуха" все же нечто иное, скорее уж действительно "продавцы воздуха", т. е. торговцы виртуальными ценностями: символическими деньгами и их многочисленными производными, информацией, различными коммуникациями, видеопродукцией и телеэфиром, нематериальной субстанцией знания, образования, пропаганды и разнообразными клонами влиятельного семейства социогуманитарных технологий.

Однако вернемся к вопросу о России. Что же случилось? Семидесятые годы — время, когда в мире развернулся процесс глобальной трансформации, — в СССР ощущались как "застой", т. е. как время, когда ничего не менялось! Если вдуматься, это поразительная историческая коллизия. В мире происходили стремительные, революционные, радикальные изменения, а в Советском Союзе медленно угасала пассионарность предшествующих шестидесятых… Ощущение глобальной революции отсутствовало не только в обществе, но и в правящих кругах, поскольку, как уже говорилось, была стерилизована политическая мысль, подавлена социальная активность, выкорчеван социогуманитарный креатив, — все это было низведено в маргинальные слои, в свою очередь превращенные в поля "охоты на ведьм", и исторический шанс был упущен.