Новая весна - [15]

Все эти годы ее мучили ночные кошмары, принуждая вернуться в прошлое, к Реджи, к тому, что с ним связано. И вот она здесь, но он не имеет к этому возвращению ни малейшего отношения. Даже наоборот, предпочитает забыть о том, что случилось. А она никогда не сможет избавиться от этих воспоминаний… Никогда.

— А что ты делаешь? — удивленно спросила Полли, прерывая ее невеселые размышления.

— Тесто для пирога, — ответила Деби, стараясь, чтобы голос ее не дрогнул.

Она нашла в буфете банку консервированного мяса и, решила, что из него выйдет неплохая начинка. Тетя Элиза пекла восхитительные пироги, Реджи просто обожал их, и когда Деби впервые представила на суд родных свое произведение кулинарного искусства, расхваливал его на все лады, несмотря на то, что ей было еще очень далеко до шедевров его матери.

— А это зачем? — вступила в разговор Джин, увидев, как Деби покрошила на тесто кусочки масла и начала его раскатывать.

— Так готовят слоеный пирог, — ответила Деби и, задумавшись, спросила: — Разве миссис Кросби не пекла вам?

— Она всегда покупала в супермаркете замороженное тесто, говоря, что возиться с ним самой означает только понапрасну терять время, — пожала плечами Джин и добавила: — И вообще она готовила не очень вкусно. Правда, Полли?

— Нормально, — хмуро отозвалась ее старшая сестра. — Уж получше, чем миссис Кэрри и, тем более чем эта Миранда…

— Кто такая миссис Кэрри? — поинтересовалась Деби, старательно игнорируя упоминание о Миранде и вызов, промелькнувший в глазах Полли.

У Деборы вдруг возникло неприятное ощущение, что та очень умно и тонко манипулирует ею, но она отбросила эту мысль, приписав ее своим расходившимся нервам.

— Она была у нас экономкой после того, как ушла миссис Кросби, но тоже не задержалась надолго, — ответила Джин.

— А кто тут сможет жить? После несчастного случая у Реджи совершенно испортился характер. И когда он сделал миссис Кэрри выговор по поводу плохо смолотого кофе, она заявила, что ноги ее не больше будет в нашем доме, — язвительно подтвердила Полли.

— И с тех пор никто не занимался хозяйством?

— Реджи давал объявления, но не нашел никого подходящего. Вермонт-хаус расположен довольно далеко от деревни, и к нам неудобно добираться. К тому же Реджи хочет, чтобы экономка не только занималась хозяйством, но и присматривала за нами, — рассказывала Полли, с интересом следя, как Деби снова и снова складывает тесто и раскатывает его. — А зачем ты так делаешь?

— Потому что… потому что так меня научила ваша мама.

— Мама? Расскажи нам о ней, Деби. Какая она была? — попросила Полли.

— Пожалуйста, расскажи, — эхом вторила старшей сестре тихоня Джин.

Деби изумленно посмотрела на кузин.

— Разве Реджи вам не рассказывал? Я ведь прожила с тетей Элизой всего несколько лет.

— Рассказывал, — вздохнула Полли, — но ты ведь знаешь, какой он. Мужчины, по-моему, вообще ничего не понимают в жизни, — добавила она тоном многоопытной матроны, и Деби прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Я не сомневаюсь, что он все рассказал бы вам, если бы вы объяснили, что именно вас интересует, — заметила она.

Дебора знала, что Реджи обожал свою мать, но когда родились его сводные сестры, был уже совсем взрослым. А его память хранила черты юной женщины, которая принадлежала ему одному.

Сама Деби запомнила тетю Элизу мудрой сорокалетней женщиной, прекрасной матерью, безупречной женой и замечательной хозяйкой. Ее любви, тепла и заботы хватало на всех членов семьи. Она увлекалась коллекционированием старинного фарфора и прекрасно в нем разбиралась.

Продолжая заниматься приготовлением пирога, Дебора пересказывала кузинам впечатления своей юности.

— Тетя Элиза любила возиться в саду, — рассказывала она, — и много времени проводила в огороде. Помню, она выращивала овощи и ягоды. Каждую осень мы варили джемы и варенье, она даже умела готовить мармелад…

— Мне тоже нравится заниматься этим, — вставила Джин, — но садовник Сэм, который приходит к нам дважды в неделю, не любит, когда мы вертимся у него под ногами.

— Рассказывай дальше, — теребила Деби Полли.

Она поставила локти на стол и, подперев подбородок кулачками, не сводила с кузины глаз. Обычно бледное, ее личико разрумянилось, и непокорный локон упал на глаза. Деби машинально потянулась и заправила кудрявую прядь за ухо, уловив вспыхнувшую в глазах девочки радость.

Как, должно быть, недостает им женской ласки, которая ей самой в свое время казалась само собой разумеющейся, вдруг устыдившись, подумала Деби. Да, она лишилась родителей, но переехав к тете, снова была окружена заботой и вниманием, ни разу не усомнившись в их искренности. Тепло, вспыхнувшее в глазах Полли, красноречивее всяких слов говорило о том, как ее кузины истосковались по нежности, как мечтают, чтобы она осталась… чтобы любила их.

— Я должна была вернуться раньше.

Деби не сообразила, что произнесла эту фразу вслух, пока не услышала знакомый голос.

— И что же тебе помешало сделать это?

Она резко обернулась и увидела в дверях Реджинальда.

— Не мешай, Деби рассказывает нам о маме, — сердито бросила Полли. — Про мамин огород… и варенье…

— И показывает, как мама делала тесто, — добавила Джин.